1.
Огненный смерч как всегда обрушился словно из ниоткуда. Ревущие, воющие, охающие звуки, от которых закладывало уши, от которых хотелось, крепко-накрепко обхватив голову ладонями, бежать без оглядки, зарыться поглубже в землю или вообще перестать существовать, вскоре обрели форму пылающих как стога сена огненных шаров, которые то тут, то там разрывались с такой силой, что вековые дубы переламывались как щепки, а ещё влажная, терпко пахнущая древесина от поистине адского жара мгновенно вспыхивала, как высохшая былинка.
Лес горел уже повсюду, грозя поглотить весь лагерь. Полуодетые люди выскакивали из охваченных пламенем палаток, на ходу сталкиваясь друг с другом, осыпая друг друга ругательствами и совершенно не обращая внимания на тех несчастных, кого постигла ужасная участь превратиться в живой, пылающий факел. Десятки таких — извивающихся, как полураздавленные черви, воющих, как поросята на бойне, — ни одна милосердная рука не захотела прикончить. Никому до них не было дела. Каждый хотел только одного — выйти за пределы огненного смерча, спастись самому.
Хаоса и беспорядка как всегда добавили лошади. Обезумевшие животные скидывали всадников, рвали уздечки, оглашая лес неистовым ржанием, затаптывали раненых. Где-то перевернулась телега — возница ругался на чем свет стоит, придавленный ею к земле. Но на него никто уже не обращал внимания.
Огненные снаряды падали все чаще, все ближе подбираясь к сердцевине лагеря — обители «черных» — , отгороженной от всех остальных бревенчатым частоколом, на заострённых вершинах которых красовались человеческие — и не только — черепа, неизменно испускающие из своих унылых пустых глазниц пучки зеленовато-белесого мертвенного света.
Но внутри цитадели как раз и не наблюдалось ни следа паники. Несколько десятков мужчин в черных одеяниях и непроницаемых черных металлических масках, наглухо скрывавших лица, быстро, но без панической торопливости, образовывали магический круг вокруг его стен. Слова заклинаний, произносимых ими, вряд ли кто мог расслышать и в обычное время, а сейчас, в этом сплошном огненном аду ревущего пламени и криков боли, страха и ужаса, — и подавно.
Можно было видеть лишь как они мерно раскачиваются в такт мелодичным напевам с таким видом совершенного безразличия ко всему происходящему, как будто вокруг совершенно ничего не происходит. Но так мог подумать лишь невежда. Всем известно, что «черные», даже погруженные в самый глубокий транс, продолжают видеть все происходящее лучше самого внимательного наблюдателя — «умным», магическим зрением. А вскоре стал очевиден и результат их усилий. Пламя, ревущее как стая голодных драконов, внезапно остановилось, словно наткнувшись на невидимую стену, и подалось назад, охватывая ещё недоеденные островки зеленого леса. Ни дать, ни взять морская волна, разбившаяся о каменный мол.