— Это твоя прислуга, Художник. Заодно и охрана, на всякий случай, — сказал Солнцеокий, выразительно посмотрев в сторону Лилит, в свою очередь, потупившую взор. — Юношу звать Сетом, а девушку — Сехмет, хотя, как ты понимаешь, у них тысячи и тысячи имен, как и у всех бессмертных… — Сет и Сехмет, не проронив ни звука, молча поклонились Ганину.
— Когда я могу ждать вас для позирования?
— В полночь. Я явлюсь тебе в полночь… — Властелин подал свою светящуюся как расплавленный металл руку для поцелуя, и Ганин, припав к ней губами, опять не ощутил ни жара, ни огня, но только прохладный сжатый воздух.
Карета неслась во весь опор через густой непроглядный туман. Рыжий юноша сидел на козлах и почему-то все время подгонял лошадей, встревоженно глядя по сторонам и назад, словно опасался каких-то преследователей. Рыжая девушка сидела в карете напротив Ганина и не сводила с него глаз, словно боясь, что стоит только ей посмотреть в другую сторону, как её подопечный тут же растворится прямо в воздухе. Она буквально пожирала его глазами и… молчала. Ганин тоже смотрел на неё и тоже молчал. Времени было достаточно, а потому ему удалось заметить много новых деталей во внешности его таинственной спутницы. К изумрудному ожерелью девушки был прикреплен золотой кулончик, который располагался как раз между двух грудей, с изображением львицы, находящейся в позе охотницы, у которой вместо глаз были изумруды. Пальцы у рыжеволосой были унизаны золотыми перстнями, а запястья — золотыми браслетами. Несмотря на весьма привлекательную женственную внешность спутницы, Ганину все время казалось, что на него смотрит не очаровательная девушка, а сторожевая собака, и он для неё только объект охраны. Правда, при этом она была нисколько не напряжена, а, наоборот, чуть расслаблена, глаза её были полузакрыты, как у сытой кошки, но Ганин почему-то знал, что если возникнет хоть малейшая опасность, и Сехмет в одно мгновение кинется, стремительно как львица, на добычу, и мгновенно растерзает её. Стоило Ганину только подумать об этом, как девушка широко улыбнулась, обнажив белоснежные зубы с сильно выдающимися клыками, и ему от этой улыбки стало как-то не по себе…
Впрочем, вскоре он заметил, что нет-нет, а периодически девушка стала бросать встревоженные взгляды на окошко, которое располагалось прямо над его головой.
— Вы кого-то опасаетесь? — не выдержал, наконец, Ганин.
— Я? Никого, — лаконично ответила она. — Мы с братом растерзаем любого врага.
— Почему тогда вы с братом смотрите постоянно назад?
— За тобой может быть погоня. Лилит никогда не прощает обид и никогда не выпускает добычу из своих когтей, — опять последовал лаконичный ответ.