Я обращался ко многим авторам, более или менее знаменитым, — все они, как правило, оказывались связанными договорами, запроданными на много лет вперед. Ни у кого рассказов не находилось. У Васи нашлись рассказы. Вскоре он прислал мне «Осенью» — рассказ, проникнутый грустью и одновременно непреклонностью духа. Жестокий рассказ — и по-шукшински сострадательный, мягкий; короткий рассказ — и емкий, как притча о зле и добре, о жизни и смерти, о правде и неправде, об измене и возмездии.
Рассказ «Осенью» был напечатан в «Авроре», вслед за ним Шукшин прислал «Кляузу» — сам он отнес это произведение к жанру «документального» рассказа. В «документе» Василий Шукшин свидетельствует против одного конкретного человека, получившего в свои руки крохотную долю власти — право дежурной у дверей «пущать» или «не пущать», и творящего этой своей «властью» зло, и не ведающего о том, что творит... «Кляуза» — не только документ обвинения, но еще и крик души, взывающей к совести: «Как мы живем? Что с нами происходит?»
И еще один маленький праздник, ну, если не в журнале, то у меня в душе: конверт с шукшинским почерком...
«Глебушка! Вот — подсылаю еще один р-з «Рыжий», он тоже такого же плана — документально-биографический, в паре они смотрятся лучше. (В паре с «Кляузой». — Г Г.) Тут, видно, напрашивается некое общее название для обоих... Дай подумаю. Вот как, Глеб: я когда-нибудь намерен собрать книгу с таким названием: «Внезапные рассказы». Цикл р-зов с таким общим названием я уже публиковал в журн. «Сибирск. огни» (№ 11 за 1973 г.) — ничего, неплохо, по крайней мере, понятно. Предлагаю так же:
«Внезапные рассказы»
1. «Рыжий».
2. «Кляуза». (Но уже без подзаголовка, что «Опыт...» ).
Что касается Васи Белова, то... Я, правда, его не видел (я лежу опять в больнице, в другой уже, за городом), но просил жену рассказать ему, в чем дело (он приезжал на пару дней), он сказал, что «это ему (мне, в смысле) виднее, — на его совести». (Речь идет о рассказе «Кляуза», в котором упоминается В. Белов. — Г. Г.) Моя совесть чиста — там все правда. Да и мы ли выдумали порядок, в котором, соблюдая его, выглядишь идиотом? Чего тут стыдиться-то? Ничего, Глеб! Если один лакей может уделать с ходу 3-х русских писателей — разве это так уж плохо? В этом есть смысл.
Прошу тебя, откликнись, как получишь это! В любом случае.
Обнимаю. В. Шукшин».
«Рыжий» не догнал «Кляузу»: рассказы Шукшина с ходу шли в производство. «Рыжий» — внешне, как говорится, «скромный», но со взрывчатой внутренней силой шукшинский рассказ. Что значил Шукшин для журнала, об этом можно судить по читательским письмам. Приведу одно такое письмо: «Что за прелесть этот рассказ В. Шукшина «Рыжий». Впрочем, не рассказ, а именно беседа, как определяет сам автор свой жанр. И поэзию рождает не созерцание, а движение жизни. Наслаждение читать — почти физически ощущаешь емкость образов, энергию стиля. Язык искусства В. Шукшина лаконичен и тем выразителен. У него особый жанр и стиль. Его рассказы хочется читать не про себя, а вслух и, даже разыгрывать. Благодарим и ждем новых...»