— Аист принес... аист... — смеялась и плакала мать, отвечая ему, откуда она. — Аист...
И с этого дня появились новые заботы у него, старшего ее братика. Надо было качать зыбку, если она плакала, следить, чтоб не упала с постели, кормить из бутылки молоком, и уроки надо было делать, а за окном играли ребята, звенели их голоса, а он сидел и сумрачно глядел на сестренку, ожидая мать, чтобы успеть поноситься с ребятами.
Прибегала она, бросала свою сумку и скорее к плите, чтобы сварить что-ничто на скорую руку, покормить своих, да еще постирать надо, прибрать, а то черт ногу сломит. Воды принести. Картошку окучить. И все реже она вспоминала теперь того, кто отдал свою жизнь за нее, за своего сына, за родину. Бегала в суете своих будней, занятая своими простыми делами. Дула на руки зимой, засовывая в железный ящик газету, прикрывала голову плащиком от дождя, отворачивалась от пыли, поднятой ветром и встречной машиной и думала о том, что все же сволочь Пашка: ребенка сделал, а нет чтоб помочь, будто не знает, что на помощь от государства не много нашикуешь. А девочка растет, ей и сапожки надо, и платьице, и пальтецо. Ванюха ладно, сама позабочусь, а девочке надо помочь, Павел Аркадьевич. Нет, проходит, не глянет даже в нашу сторону, кобель чертов!
— Здравствуйте, Николай Семенович! Газетку вам и журнал.
— Спасибо.
Он смотрит на нее, полковник в отставке, и хотя глаза у него серьезные, но губы дрожат в улыбке. У него свой дом, свой приусадебный участок. Яблоньки полощут на ветру густой листвой. На яблоньках яблочки.
Он протягивает ей одно, с детский кулачок, и оглядывается на крыльцо, чтоб жена не заметила.
— На!
— Ой, что вы! — отказывается Рая. — Не надо.
— Бери, бери.
Добрый дяденька. Хороший дяденька. Чтоб ты подавился от своей жадности. Как руки не отвалились. Ну да ладно, все забава Танюшке...
А уже осень. Да, коли яблоки, так уже осень, хотя и солнышко еще греет, но небо уже не то, и воздух прозрачный, и росы по утрам, и пар от реки. Да, осень. А там и зима. Ой, не приведи господь, до чего же холодно будет! Дров надо поболе запасти. Одной машины мало. А дорогие, чуть ли не треть месячной зарплаты. Хотя, если угля купить. Уголь хорошо — положишь в печку, и всю ночь тепло. Спи без укутки...
— Перевод получите. Не забывает вас сынок.
— Спасибо, милая... На-ка тебе рублик.
— Ой, что вы!
— Ну-ну, это я от радости...
— Хороший он у вас... Спасибо.
— На здоровье, милая...
Вот и славно, по пути в магазин забежать и купить колбаски да еще ирисок. Пусть полакомятся. На свои-то заработанные ирисок не купишь. Не до них. А тут можно. Хорошая тетенька Екатерина Петровна, хорошая старушка. И сын у нее хороший... И мои ребятки хорошие... Ну, еще два дома и обратно. Скорей бы к своим. Как они там? Ну да все должно быть в порядке, Ванюшка уже большой. Десятый идет. Весной будет десять...