— Я тебе говорю честно, — с трудом подняв голову и глядя в ее усталые глаза, сказал Белевич. — Мне тебя не надо. Но ради детей твоих будем жить вместе.
От тяжестей ей резало низ живота, сердце на каждом стуке куда-то проваливалось, и было так тяжело и обидно, что Клавка заплакала.
— Черт с тобой, — сказала она. — Приходи.
Он переехал к ней. И с этого дня она перестала работать грузчиком.
— За пять лет, что живу один, скопил немного денег. Надо одеть девочек. И тебе надо одеться, — сказал Белевич.
И в первое же воскресенье они все: и Клавка и ее дочки — одной десять, другой двенадцать — пошли в универмаг, и он купил им обувь и на зиму по пальто. И Клавке купили пальто.
— Ну что ж, надо спрыснуть, — сказала Клавка, не очень ловко себя чувствуя от щедрот Белевича.
Он послал девочек за пряниками и конфетами.
И Клавка притихла.
Ночью она ждала его — он спал на кухне. Но он не пришел.
Встала она чуть свет, затопила плиту, приготовила завтрак. Белевич встал, помылся, поел и ушел на работу.
Вернулся поздно. Клавка ждала его, накрыла стол. Он поужинал. Почитал газету. И лег спать.
— Что ж, так и будем жить врозь? — сказала ему Клавка спустя неделю. — Все равно все уж говорят, что живем, так пускай будет правда. — Она вспыхнула и засмеялась. И тут же поморщилась. У нее все чаще болел низ живота.
— Чего ты? — спросил Белевич.
— Да так... ничего...
Он не стал допытываться, но каждый день все внимательней к ней присматривался.
— Сходи к доктору, — однажды сказал он.
— Боюсь... — и Клавка заплакала.
Он с жалостью поглядел на ее осунувшееся лицо, на тонкую шею и с ужасом нашел сходство с лицом и с шеей своей первой жены незадолго до ее смерти. И не стал настаивать, чтобы она пошла в поликлинику. Но она все же пошла.
— Я схожу. Ладно. Схожу!
Оттуда вернулась веселая. Вечером, когда уложила девочек спать, пришла к нему.
— Белевич, а ведь я люблю тебя!.. Думаешь, вру? Нисколечко! И зря ты меня посылал в поликлинику. Совсем зря...
Но он знал — не зря! Видел, что она прикидывается веселой. И ему было тяжело, и жаль было ее. Но он даже не показал вида, что обо всем догадался.
— Я и не думала, что ты такой славный... Все молчишь, молчишь, а сам добрый. И чего я тебя раньше не знала? — Она прижалась к нему и затихла.
На другой день, в обеденный перерыв, он поехал в поликлинику и узнал, что болезнь у нее серьезная. Есть подозрение на рак.
И так оно и было.
Через полгода он остался с ее девочками.
1967