Дух!.. По всем признакам дух. Именно дух!.. Иначе если это материально, то здесь есть атмосфера, воздух и им можно дышать. Надо попробовать! В противном случае я ничего не узнаю. А не узнать я не могу. Я должен это Узнать!.. Если же я не узнаю, тогда это конец!..
Может быть, это солнечный ветер? Но тогда должно быть и солнце как источник этого ветра. Но где он? Этот источник? Я здесь уже более десяти суток и никакого светила не видел. Кругом был мрак, темнота, уныние».
Как раз в это мгновение Герман увидел внутри ракеты, на противоположной открытому люку стене подобие солнечного зайчика. Герман повернулся и еще раз убедился, что за бортом ракеты светло. «Надо выйти из ракеты и убедиться, что я вижу свет. Но где источник этого света?»
Герман вышел из ракеты, вставил бур между отверстием в ракете и люком, чтобы он случайно не захлопнулся, и осмотрелся, вокруг было светло как днем. Но источника этого света он не увидел. Как ни старался Герман найти источник, который освещал поверхность Зори, увидеть его или хотя быту сторону, с которой исходило это освещение, — не смог Задумался... Что же это может быть?
Сколько ни смотрел по сторонам, ничего похожего на светило Герман увидеть не смог. Зато он увидел расстилающуюся вокруг степь, кое-где покрытую растениями, похожими на нашу верблюжью колючку или перекати-поле. Видел он унылое безжизненное пространство, ничего хорошего не предвещающее. Опять на Германа нашло уныние и апатия. Но может быть, за горизонтом можно будет что-нибудь рассмотреть? Но уходить от места падения ракеты очень рискованно и необдуманно. Да и сил у него очень мало. Герман решает вернуться в ракету и подробно обследовать все внутри. Для этого у него, может быть, силы найдутся. На большее пока что рассчитывать не приходится.
Еще раз осмотрелся окрест и подумал: может, здесь, на этой планете, день и ночь гораздо длиннее, чем на Земле. Или Зоря намного больше Земли, или она вращается вокруг своей оси гораздо медленнее Земли. Но рассуждать и медлить, тянуть бесполезно время нельзя. «Надо торопиться делать полезные дела, пока есть хоть какие-то силы и еще осталось чуть-чуть энергии. А поверхностью планеты Зоря и ее изучением займемся позже, если останутся силы», — и повернулся лицом к ракете.
Каково же было удивление Германа, когда, повернувшись, чтобы двинуться к ракете, перед его взором открылось зрелище невероятной красоты. Он увидел сияющий всеми цветами радуги горизонт, а поверхность планеты Зоря между ним и горизонтом, казалось, будто усыпана сверкающими алмазами, смешанными с мелкими россыпями изумрудов, а кое-где сияли мелкие вкрапления веществ, может быть, камней рубинового цвета, и все это сочетание красок и отблесков находилось в ореоле ультрамаринового цвета. А над всей этой разноцветной поверхностью будто бы подымается серебряный туман с блестящими капельками росы и расходящимися веером желто-розового цвета лучами. Из-за горизонта медленно всплывало и как бы покачивалось ярко-красное светило. Такой картины Герман еще не только не видел, но даже в мечтах и воображении не мог себе представить — такой сказочной красоты! Это было чудо Света! Это было зрелище, которое, как говорится, «нельзя ни в сказке сказать, ни пером описать!» От удивления он вспомнил имя и воскликнул: «О если бы все это видела Лола! Она никогда не оставила бы этой роскоши и осталась бы здесь надолго! Эх, Зоря-Зо-ря! До чего же ты красива, но до чего же ты неприветлива и недоброжелательна! Не любишь ты принимать у себя гостей. В то же время ты не хочешь отпускать тех, кто оказался на твоей поверхности. Ты не позволила мне улететь на свою родную Землю. А как я буду жить здесь? Да и буду ли жить? Может, ты оставляешь у себя заложников, чтобы никто не видел твоей красоты — красоты восхода светила и не мог никому и никогда поведать об этом. Посмотрим, верны ли мои мысли? Для этого надо осмотреть лежащий в грунте космический корабль». Так рассуждал Герман, любуясь красотой восхода светила