Я посмотрела на смятые простыни рядом с собой. Должно быть, Кэрран поднялся посреди ночи. Тогда это все объясняет. Его не было рядом, а меня слишком потрясло наблюдение за тем, как Мэдди становится люпом. Это просто стресс. Рано или поздно мой дорогой папочка найдет меня, но не сегодня.
Я должна проверить Джули, иначе не смогу заснуть. Я вылезла из кровати, натянула штаны, вышла из спальни и спустилась вниз. Дверь в комнату Джули была слегка приоткрыла. Странно. Я тихо постучала костяшками пальцев по огромному знаку с черепом и костями и надписью «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Тишина.
Из комнаты охраны высунулась светлая голова Джанис — оборотня лет за тридцать.
— Она взяла подушку с одеялом и пошла вниз.
— Давно?
— Часа два назад.
То есть где-то в час ночи. Джули могла отправиться только в одно место.
Пять минут спустя я тихонько вошла в затемненную комнату. Единственным источником света был большой стеклянный ящик прямо передо мной. Внутри, погруженная в зеленый целебный раствор Дулиттла, плавала Мэдди. Несколько капельниц тянулись от ее рук к металлической стойке с пакетами. Джули сидела рядом на полу, согнувшись на одеяле, ее локти опирались на колени, а лицо было спрятано в ладонях.
Ох, Джули. Я подошла и села рядом с ней. Она даже не подала вида, что слышала меня.
Кости Мэдди выпирали под странными углами. Кожа натянулась на деформированном скелете, словно полу-расплавленная резина. Кое-где торчали клочки шерсти, чередуясь с человеческой кожей. Левая часть челюсти вздулась, маленькие губы не могли полностью закрыть массивную кость, и в образовавшемся промежутке я видела человеческие зубы. Ее правая рука, оставшаяся почти полностью человеческой, казалась невероятно худенькой и хрупкой, будто это просто кости, обтянутые кожей.
Когда я сидела здесь и смотрела на нее, мое сердце сжималось в тугой, болезненный комок. И дело было не только в Мэдди, но и в мучительном отчаянии ее матери и сестры, в панике на лице Дженнифер, в скрытом страхе Андреа, которая приходила навестить Мэдди прошлым вечером. Я смотрела, как моя подруга стоит, скрестив руки на груди, и пытается убедить себя, что это не ее будущее. Она любила Рафаэля, хотела семью и детей. Оба брата Рафаэля стали люпами в подростковом возрасте и были убиты. Когда Тетушка Би говорила, что им понадобится панацея, она не врала.
К этому всему добавлялся назойливый, леденящий страх, который твердил: «Таким может быть твой ребенок».
Мэдди была милой, забавной девочкой, которую мы все знали и принимали как родную. Мы должны спасти ее. Я должна спасти ее. Если бы мне дали возможность совершить что-то, то я бы вернула ей ее жизнь.