Мужчина в костюме уступает место беременной женщине. При таком росте его рука легко проскальзывает в свисающий с потолка ремень, петля обвивает запястье, а он ухватывает ее у самого крепления. На меня больше не смотрит, но стоит всего в шести дюймах. Я поднимаю с пола свою сумку и прижимаю ее к животу, снова думая о Кейт Тэннинг и украденных ключах. Мужчина бросает взгляд на часы, потом отворачивается и без всякого интереса разглядывает что-то в глубине вагона. Кто-то идет по проходу, и мужчина слегка сдвигается. Его нога касается моей, и я подпрыгиваю, как ошпаренная. Затем отодвигаюсь, неловко ерзая на сиденье.
– Извините, – глядя прямо, говорит он.
– Ничего, – слышу собственный голос. Мое сердце бешено колотится, кровь стучит в ушах, как будто после пробежки.
На «Уайтчепел» я встаю. Очевиднейшим образом собираюсь выходить, но мужчина не двигается с места, и мне приходится протискиваться. На секунду я прижимаюсь к нему и чувствую прикосновение к бедру, такое легкое, что даже не уверена, было ли оно на самом деле. «Кругом люди, – твержу себе, – ничего не может случиться». Но, едва не спотыкаясь, спешу выбраться из вагона. Когда двери закрываются, оглядываюсь, став уверенней от того, что теперь между мной и тем, кто меня разглядывал, появилась некоторая дистанция.
Его нет в поезде.
«Возможно, он сел на свободное место», – думаю я. Но в вагоне нет ни одного бородача. И никого в темно-сером пальто.
Платформа пустеет. Пассажиры спешат на следующий поезд, туристы ищут выход, натыкаются друг на друга, поскольку больше внимания уделяют картам, а не тому, что происходит вокруг. Они проходят мимо, а я стою как вкопанная.
И тут замечаю его.
Он так же неподвижно стоит ярдах в десяти, между мной и выходом. И смотрит не на меня, а в телефон. Я изо всех сил стараюсь контролировать дыхание. Нужно принять решение. Если пройду рядом и отправлюсь своей дорогой, он может увязаться за мной. А если стану ждать, пока уйдет первым, вдруг он останется? Платформа почти опустела, через мгновение мы окажемся наедине. Нужно решаться прямо сейчас. Я иду. Смотрю только вперед. Иду быстро, но не бегу. Не убегаю. Не показываю, что боюсь. Он стоит посреди платформы, позади скамейка, значит, мне надо пройти перед ним. Чувствую его взгляд.
Осталось три фута.
Два.
Один.
Ничего не могу с собой поделать, бросаюсь бежать. Мчусь к выходу. Сумочка бьет по бедру. Мне плевать, как все это выглядит со стороны. Почти жду, что он последует за мной, но, когда добираюсь до туннеля, ведущего к Окружной линии, оборачиваюсь и вижу, что мужчина по-прежнему стоит на платформе и смотрит мне вслед.