Какие бы добрые побуждения им ни руководили, Амара предпочла бы, чтобы он об этом не упоминал. Она чувствует, как напрягается сидящая рядом Дидона. Неужели он не понимает, что иногда единственным спасением является забвение?
— Кроме того, ты чересчур скромна, — обращается Приск к Дидоне, проведя подчеркнутое различие между двумя девушками. Амара хмыкает. — Прости. — Он поворачивается к ней. — Не хотел тебя обидеть.
— Я не обиделась, — говорит Амара. — Как бы там ни было, ты прав. Раньше я была конкубиной. А она нет.
«Но это не значит, что я ненавижу свою участь меньше нее», — мысленно добавляет она.
— Простите. Зря я об этом заговорил, — вмешивается Сальвий, почувствовав перемену настроения.
— Может, споем? — неестественно бодрым, беспокойным голосом спрашивает Дидона.
Амара понимает, что подруга лишь делает хорошую мину при плохой игре. «Что ж, она учится защищаться, — думает она. — По крайней мере, это лучше, чем слезы».
— Было бы чудесно! — подхватывает Приск.
Сальвий берет лежащую на крышке сундука флейту, которую, очевидно, нарочно положил туда перед их совместным ужином.
— Начнем с нашей старой любимицы? — Он, не дожидаясь ответа, начинает играть песню о пастухе и его возлюбленной.
Все начинают петь и уже после первого куплета забывают о неловкости и грусти. Глядя на полное радости лицо Дидоны, Амара понимает, что любит ее больше всех на свете. По ее телу разливается тепло. У нее никогда еще не было такой близкой подруги. Дидона освещает ее сумрачную жизнь своим светом.
Одна песня сменяется другой, девушки учатся у Сальвия новым мелодиям и исполняют для мужчин положенный на музыку миф о Крокусе и Смилакс. Благодаря приподнятому настроению они поют еще лучше, чем на пиру у Корнелия. Амара чувствует, что у нее горят щеки. Сегодня ей не приходится ограничивать себя в вине, и ее бросает в жар. Так вот какой могла быть ее жизнь, будь она свободной помпеянкой!
Мальчик-раб клюет носом в углу, и ночное небо уже озаряется звездами, когда Приск наконец говорит:
— Мне скоро пора будет идти.
Наступает короткое молчание, и мужчины переглядываются в знак какой-то предварительной договоренности.
Приск обращается к Дидоне.
— Не окажешь ли мне честь… Не будешь ли ты так добра, чтобы ненадолго ко мне присоединиться?
«Он по крайней мере из приличия делает вид, что у нее есть выбор», — думает Амара.
— Конечно, — говорит Дидона, беря его за руку. Он уводит ее из комнаты, оставив Сальвия и Амару за столом вдвоем.
— Хочешь еще вина?
Она понимает, что Сальвий нервничает.
— Разве что за компанию с тобой.