— Все в порядке, — говорит Дидона, снова обнимая ее. — Ты не обязана ничего рассказывать.
— «Мы спали вместе», — передразнивает ее уклончивую фразу Виктория. — Ну, после этого меня уже ничем не удивишь!
Внезапно на Амару наваливается неимоверная усталость. После стольких дней в одиночестве будет непросто заново привыкнуть к полному отсутствию уединения.
— Я, пожалуй, передохну, чтобы не быть слишком утомленной вечером.
— Туда тебе нельзя… — говорит Виктория, когда Амара отдергивает занавеску в свою кубикулу.
— Кто это? — удивленно спрашивает Амара.
На ее кровати сидит незнакомая, поразительно бледная женщина с длинной копной спутанных рыжих волос. При виде девушек она вскакивает во весь свой немалый рост, то ли яростно, то ли испуганно тараторя что-то на странном гортанном языке. Амара в страхе отступает назад в коридор.
— Сидеть! — громко приказывает Виктория, показывая на кровать. — Сидеть!
Незнакомка возвращается в кубикулу, продолжая говорить что-то на непонятном языке и размахивая руками.
— Феликс купил ее на деньги твоего старика, — сообщает Виктория. — Сказал, что теперь, когда вы с Дидоной так часто отсутствуете, лупанарию требуется пополнение.
— Но где же я буду спать?
— Можешь перебраться ко мне, — говорит Дидона. — Нам будет вполне удобно.
— Ни слова по-латыни не знает, — продолжает Виктория. — Мы назвали ее Британникой, потому что она родом из Британии. Кажется, Кресса единственная, кто ей нравится. Сейчас она покупает еду для этой прожорливой бабы.
— Я думала, у всех бриттов синие лица, — произносит Бероника, разочарованно глядя на Британнику. — Разве их не называют синелицыми бриттами?
— Она настоящая дикарка, — сообщает Виктория. — Кричит ночи напролет, царапает мужчин, кусается! Вчера врезала одному кулаком! Не женщина, а зверь!
Амаре не нравится, как Виктория говорит о Британнике, хоть та и не понимает по-латыни. Она снова поглядывает на притихшую незнакомку. Всклокоченная, рыжеволосая, зеленоглазая, она и впрямь походит на тигрицу. Однако чувство в ее глазах вполне понятно — это ярость попавшего в заключение человека.
— Опять стоите без дела и перемываете ей косточки? — Вернувшаяся с хлебом Кресса расталкивает их и входит в кубикулу. — Неужто в вас нет ни капли сочувствия?
При виде Крессы лицо иноземки вспыхивает радостью, и она снова принимается трещать без умолку. Кресса садится рядом и, гладя ее по волосам, что-то успокаивающе воркует ей, словно маленькому ребенку. Она отдает Британнике хлеб, и та жадно набрасывается на еду.
— Прости, я не заметила, что ты вернулась, — говорит Кресса, наконец увидев Амару.