Привези меня в Помпеи, где любовь сладка!
Помпейское граффити
Амара берет фигу с блюда на столе Друзиллы, чистит ее и наслаждается мягкой сладостью на языке. Приближается октябрь. Руфус лежит рядом с ней, согревая ее своим теплом. С тех пор как его родители вернулись из Байи, они стали проводить больше времени в доме Друзиллы. Руфус заверил ее, что рассказал о ней родителям и ему вполне прилично иметь возлюбленную, но, скорее всего, будет лучше, если они не столкнутся друг с другом в атриуме. У его матери забавные взгляды. По ее мнению, для таких целей достаточно домашней рабыни; она не понимает, что такое влюбленность.
Амара была близка к отчаянию, но Друзилла великодушно предложила к их услугам собственный дом. Разумеется, Руфус ей платит. Наверное, здорово сдавать комнаты, а не собственное тело. Она берет со стола еще одну фигу. Сегодня к ним впервые присоединилась Дидона, и жизнь кажется почти счастливой.
— Значит, вы оба карфагеняне? — спрашивает Друзилла, обращаясь к Дидоне и Луцию — богатому молодому человеку, которого пригласила, чтобы с ней свести. Амара подозревает, что он один из бывших любовников самой Друзиллы.
Луций, приподняв бровь, шутя обращается к Дидоне на непонятном языке. Дидона радостно смеется и отвечает на том же наречии. Он довольно улыбается на ее слова и снова поворачивается к Друзилле.
— Похоже на то.
— Как чудесно! — Друзилла хлопает в ладоши. — Какое совпадение!
Сидящий рядом с ней Квинт со вздохом закатывает глаза. Амара никак не может понять, зачем Друзилле — самой обаятельной девушке, которую она когда-либо встречала, — нужен такой заурядный любовник. Должно быть, он куда богаче, чем она думала.
— Вся моя родня родом из Карфагена, — говорит Луций с акцентом, лишь отдаленно похожим на акцент Дидоны. Амара предполагает, что он стоит намного выше ее по общественной лестнице. — Меня сослали в Италию заниматься семейным делом. У нас есть в Кампании несколько точек.
— Ты, наверное, скучаешь по родине, — со смутной тоской произносит Дидона.
Луций отвечает по-карфагенски, очевидно, сделав ей комплимент, и она с улыбкой опускает глаза.
— Тебя ведь похитили? — спрашивает ее Руфус. — Значит, тебя продали незаконно! Я совершенно уверен, что и тебя тоже, — обращается он к Амаре. — Невозможно из дочери врача превратиться в рабыню, ведь так? — Он обводит всех взглядом.