— Я же говорила, что тебе не о чем волноваться, — с улыбкой обращается к ней Дидона. — Какой красивый дом!
Освободившийся от своей ноши Виталио снова проходит через атриум, бросив неприязненный взгляд на Амару.
— Посмотрим, долго ли протянет эта блудница, — во всеуслышание говорит он, топая вверх по лестнице.
Амара изумленно глядит ему вслед.
— О чем это он?
— Ни о чем. Ты же знаешь Виталио, он вечно не в духе, — со смущенным видом улыбается Филос, но все понимают, что поведение Виталио слишком вызывающе, чтобы объясняться дурным характером.
— Нет, — обеспокоенно возражает Амара. — Он сказал это не просто так. Что он имел в виду? Пожалуйста, скажи мне. Прошу тебя.
Филос отводит глаза.
— Какое-то время Руфус был расположен к его дочери.
— К дочери Виталио?.. Она их домашняя рабыня? — Дидона берет Амару за руку, чтобы увести ее и успокоить, но та отмахивается. — Скажи мне. — Она повелительно смотрит на Филоса, и грусть в его серых глазах наполняет ее страхом.
— Ты несколько раз ее встречала, — говорит он. — Это Фаустилла, служанка.
Амара не сразу понимает, о ком он. Единственная служанка, которую она помнит, — это застенчивое юное создание, ни разу не вымолвившее ни слова.
— Нет, это не может быть та девушка, которую я видела, она слишком молода, — говорит она. — Руфус никогда не обращал на нее никакого внимания. Несколько раз она даже находилась в комнате, когда… — Амара потрясенно прикрывает рот ладонью. Дидона обнимает ее за плечи, и на сей раз она ее не отталкивает.
— Руфус ничем не отличается от любого другого юноши своего класса, — говорит Филос, вступаясь за хозяина. — Сама знаешь, все они спят со своими рабынями. Произошедшее между ними никогда не влияло на его чувства к тебе.
— Я расстроена не из-за этого! — возражает Амара, но это неправда; она верила, что Руфус не таков, как остальные. Она вспоминает его обезоруживающую улыбку, обманчиво искренние любовные признания. — Мне горько за девушку, — говорит она. — Неудивительно, что Виталио меня ненавидит. Его дочери приходится прислуживать женщине, занявшей ее место. Она любила его? — Филос не отвечает, но в ответе и нет необходимости. — Ну конечно, любила! Должно быть, она считала его добрейшим мужчиной на свете. — Амара думает о том, как расчетливо и жестоко Феликс обходится с Викторией. Но Руфус относится к Фаустилле с не меньшей, путь даже и ненамеренной, жестокостью. — Надеюсь, между ними все кончилось до того, как Руфус познакомился со мной?
— Амара, — понизив голос, говорит Филос, — помни, что тебе придется жить с моими ответами. Как и мне самому.