Амара смотрит на дым, клубящийся из глиняной лампы в углу кубикулы. Маленький Приап, купленный ею у Рустика, свирепо ухмыляется. Лампа почти догорела. Виктория на ее месте посоветовала бы Дидоне не принимать слова Феликса близко к сердцу.
— Жаль, я не могу убить его за то, что он с тобой сделал, — без выражения говорит она. — Я много раз воображала этот момент. Но я знаю, что бывает с рабами, которые убивают хозяев. — Белки глаз Дидоны светятся в неверном свете лампы. Амара пожимает плечами. — Это лучший способ покончить со всем, чем самоубийство. — Лицо ее подруги остается непроницаемым. — Видишь, ты не такая уж плохая. Ты и не подумала бы причинить кому-то вред. Даже Феликсу.
— Возможно, мне стоило бы об этом подумать.
— Нет. — Амара берет ее за руку. — Ты одна из самых добрых девушек, которых я когда-либо встречала. Вот почему я так тебя люблю.
— Больше, чем раба из гончарной лавки? — Дидона утирает слезы свободной рукой. — Я же знаю, с кем ты отправлялась повидаться на днях.
Чадящая лампа тухнет. За стеной кричит от удовольствия клиент Бероники. Близятся самые загруженные ночные часы. Амара поглядывает на занавеску. Каждая секунда наедине — это время, украденное ими у хозяина.
— Я не встречалась с Менандром. Хотя мне этого хотелось.
— Куда же ты ходила?
— Я виделась с Феликсом в палестре.
Дидона выглядит еще более потрясенной, чем когда Амара призналась, что мечтает его убить.
— Но зачем?..
— Ради денег. Потому что я пытаюсь стать его агентом и договариваться о ссудах с отчаявшимися женщинами. Их положение не настолько безнадежно, как мое, и все-таки я этим не горжусь. — Она отсаживается ближе к стене и скрещивает ноги. — Мы либо выбираем жизнь, либо сдаемся. Если мы выбираем жизнь, нужно быть готовыми на все.
— Я не такая сильная, как ты.
— Ты сильнее, — отвечает Амара. — Ты лишилась всего за один день. У меня были годы, чтобы смириться с утратой. Даже не представляю, каково тебе пришлось — только что ты была в безопасности со своей семьей, а в следующий миг тебя уже волокли на тот корабль. Сколько ты повидала… Но ты выжила.
Дидона, не поднимая глаз, теребит простыню.
— Иногда мне кажется, что я сама навлекла на себя беду. — Она выдергивает из простыни нитку и накручивает ее на палец. Нить глубоко впивается в ее кожу. — Я не захотела выйти замуж за жениха, которого подобрал для меня отец. Перед нападением пиратов я жаловалась на него своей кузине. До той поры я не могла вообразить худшей судьбы, чем брак с уродливым торговцем сыром.
Амара едва удерживается от хохота, но несчастное лицо подруги отбивает у нее всякое желание смеяться. Прежде чем она успевает найтись с ответом, в кубикулу заглядывает Трасо.