— Очень даже можно, — говорит Квинт. — Но всему свое время… А вот и диковинное блюдо, обещанное нашим дорогим хозяином!
Группа мужчин в алых одеждах торжественно вносит на плечах огромный поднос, напоминая рабов, несущих по улицам паланкин. На нем лежит гигантский пирог с крышкой из теста, вылепленной в форме лебедя.
— Жаль, вы пришли слишком поздно, чтобы отведать дары моря, — принюхивается Нисий. — Морские ежи были неподражаемы.
— Откуда ты знаешь Зоила? — спрашивает его Дидона, не в силах оторвать взгляд от чудовищного пирога.
— Он мой близкий друг. Сколько мы пережили вместе! — расчувствовавшись, отвечает Нисий. — Наши старые хозяева любили друг друга еще мальчишками. В конце концов они позаботились обо мне и Зоиле. Мой завещал мне свободу, но не свое состояние. — Он жадно опорожняет свою чашу и недвусмысленным жестом вытягивает ее перед собой. К нему спешит одетый в зеленое мальчик с огромным серебряным кувшином вина. — Впрочем, сам старый Амплиат не купался в такой роскоши. Зоил все что хочешь в золото превратит. Таким уж он родился.
Феликс не завещал бы Амаре не то что свободу, но даже поношенную тунику. Ей смешно даже на секунду представить себя его наследницей.
— А сейчас глядите в оба, — говорит им Нисий, показывая на исполинский пирог. — Вам это понравится.
Оберегавшие пирог рабы отходят в сторону, и к угощению, размахивая огромным ножом, приближается мужчина в красном. Поклонившись хозяину, он зрелищным ударом протыкает тесто, поднимает крышку и отступает назад. Возникает тягостная заминка. Судя по всему, из пирога должно было что-то выскочить, но ни намека на движение не предвидится. Повар, наклонившись, тычет в начинку ножом. Вылетают несколько вялых, чирикающих воробьев. Две птицы шлепаются на пол, недалеко отлетев от подноса.
Воцаряется мертвая тишина.
— Браво! — кричит Квинт, разражаясь аплодисментами. — Браво!
Остальные гости следуют его примеру. Вскоре неуверенные хлопки превращаются в оглушительные рукоплескания. Искоса взглянув на Зоила, Амара замечает на его лице благодарность. Фортуната выглядит разъяренной.
— Какая жалость, — бормочет Нисий. — Оттуда должна была вылететь стая воробьев в честь Венеры. Наверное, большинство задохнулись от жары. Повару надо было оставить отверстия побольше.
Квинт сбрасывает ноги с ложа и встает.
— Мой многоуважаемый хозяин, я настаиваю, чтобы, пока разносят блюдо, ты усладил свой слух музыкальным выступлением. — Он знаком подзывает одного из своих рабов, и тот с поклоном преподносит ему лиру.
Амара надеется, что яркое освещение не обнаружит всю непритязательность ее инструмента. В этом доме, полном кованого серебра и и чеканного золота, он походит на крестьянскую игрушку.