Ни дядюшка Томас, ни его супруга ничего не изменили, и к шести часам главный констебль выглядел измотанным и утратившим всякую надежду добраться до истины.
Да, мисс Лэмбон намекала накануне, что ей известно больше, чем другим. Да, никто из ее подруг не обратил внимания, когда она покинула общество и зачем-то направилась в Комнату с портретом. Ах, ну разве подобает леди проявлять неуемное любопытство и настаивать, если другая леди хочет о чем-то умолчать?
Грейтон стоял посреди холла, буквально скрипя зубами. Ох уж эти леди! От миссис Пропсон можно было ожидать, что она не позволит своей подруге съесть даже крошечный сэндвич, пока не добьется объяснений. И вот, пожалуйста, еще одно убийство, и еще один день поисков прошел впустую! Никто в гостинице не смог быть полезен в расследовании, и это выводило из себя главного констебля. Как можно ограничить число подозреваемых, если все только сплетничают и при этом делают вид, что деликатно не вмешиваются в чужие дела!
Сколько человек в Кромберри уже знали о самодовольной несдержанности мисс Лэмбон? Кто из них сумел проникнуть в «Охотников и свинью» и застать жертву одну, да еще каким-то образом заманить ее в комнату миссис Пропсон?
Недовольный взгляд, который Грейтон бросил на Кэтрин, направляясь к двери, явственно говорил, как ему хочется сорвать досаду на служащих гостиницы, покидающих свой пост в самое неподходящее время.
Миссис Лофтли, робко продвигающаяся вслед за ним к двери и боявшаяся сказать что-нибудь лишнее, уже готова была с облегчением вздохнуть, проводив разгневанного Грейтона, когда навстречу им обоим прошел через входную дверь Дик Харт.
Молодой человек растерялся на мгновение, но тут же поклонился Грейтону, собиравшемуся обойти его и выбраться из этого адского места, и заговорил с миссис Лофтли:
– Мадам, ваш муж остался доволен тем, как мы с Билли починили перила и восстановили штукатурку. После двух-трех дождей разницы уже не будет заметно. А Джон предупредил Коннора, что, если тот еще вздумает лихачить на Мэйн-стрит, тотчас лишится работы!
Дик, младший брат Джона Харта, год назад едва не попал навеки в тюрьму из-за несправедливых подозрений, но теперь он был вполне доволен своей жизнью. Он должен был вскоре жениться на Саре, горничной из «Охотников и свиньи», и не собирался забывать, кому он обязан своим счастьем и свободой. Поэтому Дик часто заходил в гостиницу и помогал лакеям или мистеру Лофтли, не требуя никакой оплаты, и не упускал случая обменяться парой словечек со своей невестой.
Три дня назад один из возчиков Джона Харта, управляя груженой повозкой, не пожелал пропустить телегу с пустыми бочками, отъезжавшую от паба мистера Лофтли, но не заметил за телегой двигающийся навстречу экипаж доктора Голдблюма. Коннору ничего не оставалось, как направить лошадь немного в сторону, чтобы избежать столкновения, и разогнавшаяся повозка снесла перила крыльца у «Охотников и свиньи» и сбила немного штукатурки. К счастью, больших бед удалось избежать, но доктор Голдблюм был порядком напуган, хозяин телеги едва не отколотил зарвавшегося возчика, а дядюшка Томас отправил Джону Харту гневное послание с требованием возместить причиненный ущерб.