Ещё одним аргументом против похода к проституткам была назначенная встреча с Беатрис. Вдруг, с ней чего перепадёт? А может, у нас вообще любовь случится. А? Всякое же бывает. Подруга детства там, всё такое…
С такими проблемами я даже позабыл о том, что у меня есть магические способности. Посему в этом плане у меня всё оставалось на том же уровне — на втором. После ситуации с вилочником я справедливо начал предполагать, что и рассмешить до смерти я могу далеко не всех. Видимо, в этом мире существуют какие-то особенные законы магии и энергии, и мне постичь их не дано. Надеюсь, однажды получится.
* * *
Ночь перед встречей с Беатрис прошла беспокойно. Мысли о первом в жизни свидании без конца заставляли фантазировать. Фантазии, по большей части, были пошлые. Моя спермотоксикозная натура давала о себе знать по полной программе. Поэтому уснул я ближе к утру. Из-за этого проснулся позже, чем должен был. Если быть точнее, сильно позже.
Уговор был таков, что мы встретимся около полудня на "том самом мосту". А сейчас, судя по расположению солнца, время было вечернее. Первое в жизни свидание было испорчено с самого начала.
На ходу запрыгивая в свою мещанскую одежду, не пообедав, мчался к мосту. Люди и прочие существа, коим я удивлялся всего неделю назад, теперь не представляли для меня никакого интереса. Они раздражали меня, мешались под ногами. На пути к "тяночке" преградой было абсолютно всё.
Сначала молился Богу, чтобы Беатрис всё ещё была на мосту, лишь потом вспомнил, что это бесполезно. Всё бесполезно, пока сам не постараешься.
Естественно, её там не было. А чего ещё можно было ожидать? Я бы и сам свалил на её месте. Она поступила справедливо. Но, менее обидно от осознания этого не становилось.
Еле прохладная водичка омывала мои вспотевшие ступни, а я сидел, уперев голову в деревянный поручень и разглядывал своё мутное отражение.
"Эх, видимо, шанс упущен, и десять серебряных пойдут не в домашнюю казну"
К мути моего лица добавилось что-то ещё. Что-то светлое и кудрявое. Оно почти светилось и казалось чужеродным на моём фоне. Это была она. Беатрис опять стояла надо мной на этом самом мосту.
Бывают такие моменты, когда ты только и ждёшь, чтобы тебя отругали. Внутренний мазохист буквально кричит — "Не жалей меня, не жалей, жёстче, ещё жёстче". И если потребность не удовлетворяется и вместо хулы ты получаешь убийственное безмолвие, на душе становится пусто и мир окрашивается в краски безразличия. Именно это я и испытывал, потому что Беатрис молчала.
Молчание — смерть.
Я поднялся на ноги и взглянул в её глаза. Словно обжегшись, отвернулся в сторону.