— Охренительная исповедь. — Как указкой ткнул я в сторону Игожина штыком. — Ты слабый. Слабый-слабый человек. Что в прошлой жизни, что в этой. Жрал да пил он… вот сколько времени ты посвящал разработке своего дара, например? Чего ты добился в прошлой жизни? А, Игожин-Коновалов?
— Дар… — Насупился Игожин. — Ни секунды на него не потратил… а зачем…? меня и так всё устраивало… — честно признался он.
— Какой же ты… — Замахнулся я на него штыком. — Жалкий…! И беспомощный!
— Уж какой есть… — Промямлил Игожин.
— Ты встречал ещё кого-то, похожего на на…на себя? — Спросил у него.
— Вернее будет сказать, что меня повстречал один… — Как-то напрягся Игожин.
— Так-так-так. А с этого места поподробнее…
Как только речь зашла о том, о другом, похожем на нас попаданце, Игожин тут же изменился в лице. Я почувствовал, как внутри него резко начал расти страх.
— Неделю назад… — Начал рассказывать Игожин, как в дверь постучали.
И снова получается какой-то мексиканский сериал. В самый неподходящий момент в дверь постучали.
Кого же это принесло? Неужто Артём чего-то забыл в этой квартире и решил вернуться? Да вряд ли бы он так поступил, ведь ясно дал ему понять, что мешать не нужно.
Я с прищуром злого китайца уставился на Игожина, требуя объяснений.
— Ты кого-то ждёшь?
Он начал бегать глазами, будто прокручивая воспоминания. Выдал неуверенное — "Нет…"
— Понятно. И сам не помнишь. — Заключил я.
Конечно, дабы долго не тупить и не играть в угадайку, бесшумно ступая, подошёл к двери. Заглянул в глазок. На коврике перед входом стояла сухощавая бабка. Она безучастно смотрела куда-то вглубь измерений и ждала ответной реакции.
Сделал два шага в комнату и шёпотом обратился к Игожину:
— Бабка. Невысокая. В длинном розовом халате. — Сообщил её приметы.
— А! — Чуть громче, чем было нужно, вздохнул Игожин. Я погрозил ему сосулькой. — Это соседка — Лилия Егоровна. Вечно ей что-то надо…
Ложная тревога. Сейчас главное не шуметь, переждать минутку. Тогда она поймёт, что дома никого нет, и уйдёт. Вот только…
Не выдал бы нас Игожин. Он же полный кретин. Может, и позабыл, что вместе с нами тут трупешник завалялся. Решит, что тюрьма для него — лучший, чем смерть от меня, вариант.
Я сверлил его взглядом, и, кажется, понимал, что на такой шаг он не был согласен. Всё-таки, в этом случае тюрьма для него гарантирована, а со мной ещё ничего не ясно. Может, и отпущу его даже?
Естественно — нет. Может, он там чего-то себе и придумал, но я ещё в тот день возле мусорки понял, что ублюдок должен быть ограждён от людей. И раз я посвящён в неприятную правду — в моей ответственности и покончить с этим делом раз и навсегда.