— Заткнись, паскуда… — Прорычал Костян, медленно приближаясь к остальным. — Слишком много болтаешь в последнее время.
Я хрустнул шеей и приготовился к работе с публикой. Оглянул, словно обнял, всех присутствующих в столовой. На этой перемене из учителей не было никого. Потому что на ней питаются только старшие классы, а для них не требуется сопровождения преподавателя. Для меня это было идеальным вариантом, потому что никто не мог помешать.
Поварихи и буфетчицы так же, как и школьники, ждали развязки. Одна из них, самая жирнющая, в белом колпаке и поварёшкой наперевес, с открытым ртом глядела на меня.
В этот раз я повторил свой вопрос для публики:
— По-вашему, это честно? — Состроил драматическую гримасу. — Честно нападать со спины? … Честно ли, по-вашему, избивать одного худенького парня сразу втроём? — Я опустил взгляд в пол, ожидая ответа.
Спустя три секунды донеслось со стороны кухни с усмешкой:
— Так делают только трусливые засранцы. — Это была та самая повариха. Выглядела она максимально невозмутимо и даже как-то угрожающе.
— И я полностью согласен с вами, мадам! — Чуть ли не с реверансом ответил я.
— А ну заткнись, жирная скотина! — Огрызнулся рыжий. — Не лезь не в своё дело!
— Я тебя запомнила, крысёныш малосольный. Больше не получишь у меня подливки. А в компот тебе — харкать буду…!
Толпа тут же засмеялась и секунд на пятнадцать заглушила нашу разборку. Когда всё опять стихло, я продолжил.
— А чтобы было по честному… Андрей! — Я повернулся на рыжего. — Я вызываю тебя на дуэль. Честную, справедливую. По правилам и с судьями. Собираемся за школой в среду вечером.
— Чего ты тут прогоняешь?! — Недоумевал длинный. — Может уже успокоишься?
— Ага. — Озадаченно сказал я. — Значит, готов подставить жопу, только чтобы твой дружок не пострадал?
Столовая снова раздалась громким хохотом.
— Костян! Не лезь! — Вдруг вспылил рыжий. Я сам разберусь!
— Да т…
— Да я тебе в первые десять секунд лицо сломаю, Новиков! — Вдруг начал храбриться рыжий.
— Это да, или нет? — Вопрошал я.
— Да! — Почти вскричал он.
— Хорошо. — Резюмировал я. — Значит, в двадцать ноль-ноль, в среду, прямо за школой, там, где футбольное поле. На месте выберем судей и обговорим правила… Да будет битва!
Публика засвистела и загоготала. Откуда-то из недр, наконец, вылез Миша и то ли с улыбкой, то ли с недоумением начал рассматривать меня. Я стрельнул ему глазом.
— Но ведь, будет слишком скучно, если мы просто подёремся… — Вкинул я такую мысль, когда шум немного стих.
— В смысле? — Сморщился рыжий.
— Ну… думаю, что будет интереснее, если мы с тобой на что-нибудь поспорим.