Когда, однако, мы с братьями ездили в деревню к деду и бабке, приходилось принять (хотя бы на время) законы деревни. Некоторые из этих требований и неписаных законов были просты, и мы быстро их усвоили: здоровайся на улице даже с незнакомыми людьми; крестись не тремя, а двумя пальцами; говори «спаси Христос», а не «спасибо». «Спасибо! — так только безбожники говорят!» — сердился дед и никак не хотел верить, что спасибо — это тоже упоминание Бога (Спаси Бог), только сокращённое.
С годами из воинствующего атеизма я перешёл в разряд людей, «присматривающихся к религии». О поисках Бога хорошо сказал Мандельштам:
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» — сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади.
Замечаю, что верующим людям жить легче, чем неверующим («Бог помогает»), и они твёрже, терпеливее («На всё воля божья», «Бог терпел и нам велел»). В письме А. И. Солженицыну в ноябре 1962-го Варлам Шаламов писал: «За двадцать лет, что я провёл в лагерях и около них, я пришёл к твёрдому выводу, …что если в лагере и были люди, которые, несмотря на все ужасы, голод, побои, непосильную работу сохраняли и сохранили неизменно человеческие черты, — это сектанты и вообще религиозники, включая и православных попов. Конечно, были отдельные хорошие люди и из других групп населения, но это были только одиночки…»
И в обычной жизни верующие ответственнее, совестливее — «Бог всё видит!». Даже враг церкви Вольтер говорил: «Я знаю, что верующий лавочник обманет меня не так сильно, как неверующий».
Хотя я не могу считать себя верующим, я иногда хожу в церковь. Ведь это — вера моих предков. А главное, хочется побыть подольше с моими детьми, людьми глубоко верующими. В Польше я хожу в костёл с моей дочкой Ольгой — католичкой, в России с женой и сыном Андреем — в православную церковь. Даже свечки ставим. У православных это чуть ли не обязательно, а вот у католиков этот обряд как-то смазан. Я тоже долго думал, что это просто обряд, формальность, а потом поймал себя на том, что иногда за всю службу я ни разу не вспомнил о своих умерших родных. А вот если ставишь свечи, тут уж никак не забудешь помянуть их добрым словом. Вы скажете: «Надо и без свечек вспоминать!» Да, конечно, вы правы…
Об исторических судьбах России
Не хочется касаться этой больной темы, но — «куда же тут денешься?..»
Пётр Чаадаев писал: «Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно; но кто может сказать, когда мы обретём себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение?