)? И ведь Батюшков писал это на 20 лет раньше Пушкина, в июне 1812-го! Важно, что Пушкин не одинок в своем восхищении этим детищем Петра.
Господствует, однако, противоположное мнение о Петербурге: страшное насилие над природой и человеком, бездушный, казенный, неестественно-регулярный, нерусский.
Гоголь заметил: «Спасение России, что Петербург в Петербурге» (В. Вересаев. Гоголь в жизни).
Карамзин называл основание Петром столицы на севере страны, где сама природа осуждает всё на бесплодие и недостаток, «блестящей ошибкой Петра». Человек не одолеет натуры…
Не одолеет? А Эйфелева башня в Париже! Это ли не насилие над природой, парижанами и архитектурой древнего города? Как парижане возмущались! Говорят, Мопассан любил обедать в ресторане на Эйфелевой башне, поскольку это — единственное место в Париже, откуда она не видна. А теперь редкий снимок с видами Парижа обходится без Эйфелевой башни на заднем плане.
Резкие суждения о Петербурге высказывались сразу, даже в лицо Петру. В работе В. Н. Топорова «Петербургский текст русской литературы» приведён такой эпизод. Знаменитый шут Балакирев на вопрос царя, что говорят о Петербурге, ответил стишком:
С одной стороны море,
С другой горе,
С третьей мох,
А с четвёртой ох.
Адам Мицкевич в поэме «Дзяды» так сказал о Петербурге и его строителе:
У зодчих поговорка есть одна:
Рим создан человеческой рукою,
Венеция богами создана;
Но каждый согласился бы со мною,
Что Петербург построил сатана.
Самый суровый приговор Петербургу вынесла Зинаида Гиппиус. Ну, на то она и Гиппиус — «оса в человеческий рост» (по выражению Андрея Белого):
Нет, ты утонешь в тине чёрной,
Проклятый город, Божий враг.
Владимир Николаевич Топоров приводит не только богатейший материал об отражении этой темы в творчестве русских писателей, но и сведения о природе, климате, людях, истории Петербурга.
Он пишет: «…сложилось актуальное почти два века противопоставление Петербурга Москве… Размежевание этих столиц строилось по одной из двух схем. По одной из них бездушный, казённый, казарменный, официальный, неестественно-регулярный, абстрактный, неуютный, выморочный, нерусский Петербург противопоставлялся душевной, семейственно-интимной, патриархальной, уютной, „почвенно-реальной“, естественной, русской Москве. По другой схеме Петербург как цивилизованный, культурный, планомерно организованный, логично-правильный, гармоничный, европейский город противопоставлялся Москве как хаотичной, беспорядочной, противоречащей логике, полуазиатской деревне» («Петербургский текст русской литературы». С. 16).