– А вот мой муж настаивает, чтобы я в следственный отдел перешла работать. Как вы думаете, получится из меня хороший следователь?
– Даже не сомневайтесь! – категорично заявил Ермолаев.
– Константин Львович, тогда позвольте мне с вами, как со старым надёжным товарищем, поделиться имеющейся у меня новой информацией по делу. А взамен от вас я хотела бы получить помощь в одном маленьком и деликатном медицинском вопросе. Так же, по-дружески…
– О чём может быть разговор, товарищ майор? – уже серьёзным тоном произнёс заместитель главного прокурора области, но затем, расслабившись, подмигнул. – Итак, я весь во внимании.
Изложив в деталях всю историю с самого начала, не забыла она рассказать и про обнаруженные накануне в садоводческом товариществе новые улики, а так же про особенности личности погибшего в пожаре Кулебабы. В заключении Олеся Сергеевна озвучила свою просьбу.
– Константин Львович, я вот нутром чувствую, что история с Кулебабой как-то выпадает из общей канвы преступлений серийного маньяка. И если бы не эти чёртовы буквы на дачном заборе, то я бы с уверенностью сказала, что преступления совершены абсолютно разными людьми. Вот сами посудите. Наш убийца обставляет всё таким образом, чтобы это выглядело как несчастный случай, старается не привлекать к себе лишнего внимания. Словно он выполняет какую-то лишь ему известную миссию, а потому не желает огласки совершенных преступлений. Теперь, что касается случая с Кулебабой. Меня не покидает мысль, что это было преднамеренное, жестокое и чётко спланированное убийство. Возможно, это была месть, хотя делать выводы пока что рано. И только надпись на заборе сбивает меня с толку. Если бы не она… – неожиданно Киряк впала в прострацию, и лишь настойчивое покашливание Ермолаева привело её в чувство.
– Ой, извините, кажется, я задумалась, – начала она, но, увидев озорной взгляд прокурорского следователя, быстро умолкла.
– Олеся Сергеевна, что же вы, солнышко моё, со старым другом радостью-то своей не поделились? Думаете, Ермолаеву не следует знать о вашем ожидаемом пополнении в семействе?.. Что, удивил? Не ожидали от меня такого?
– Константин Львович, но как…– предприняла очередную попытку оправдаться изумлённая оперативница, но тот её вновь перебил.
– Да всё очень просто, хотя про вашу беременность я заранее ничего не знал. Вы сами мне сегодня сами всё рассказали… и показали.
Видя, что своими словами он произвёл на Киряк неизгладимое впечатление, прокурор продолжил.
– На самом деле всё очень просто, для этого достаточно лишь быть наблюдательным и уметь делать правильные выводы. Сами посудите… я вас знаю без малого уже восемь лет, и всё это время вы были убежденный сыскарь. Можно даже сказать «прирождённая ищейка», в самом лучшем смысле этого слова. И что я вижу вдруг? Вы собрались переходить на работу в следственный отдел, что само по себе уже странно… Это раз, – Ермолаев загнул большой палец правой руки. – Как только вы вошли в мой кабинет, то первое, на что я сразу обратил внимание, было присутствие на вашем лице совершенно не характерной для вас бледности. Я хорошо вас знаю: даже в трудные времена, когда оперативница Киряк работала сутками напролёт без еды и сна, у неё никогда не наблюдалась подобная бледность кожных покровов. Я вначале даже испугался: «Уж не заболела ли Олеся Сергеевна? Может, у неё анемия какая-то приключилась?» Но, присмотревшись более внимательно во время вашего длинного рассказа к положению вашей правой руки…