В этот момент я ощутил к нему близость, как никогда и ни к кому до этого момента. Жуткое ощущение, которое накатывало волной безысходности. Словно кто-то стоял у меня за плечом и шептал: «Смирись, не трепыхайся, все равно твои дни уже почти сочтены». Шереметев смотрел вопросительно и уже начинал хмуриться, а вокруг слышно было перешептывания придворных, заглушающие лай никак не успокаивающейся своры. Моргнув, я сбросил наваждение.
– Добрый подарок, но не стоит голову подставлять под косу, чтобы меня порадовать, – я перевел взгляд с волка, которого уже грузили на подводу, на Петра. – Мне нужны верные сподвижники, как деду моему, и главное к ним требование – живыми они должны быть. Шуты мне без надобности, не праздная я баба, чтобы время на глупые шутки находить.
Улыбка сползла с лица Шереметева, и я почти пнул сам себя. Идиот. Он же как лучше хотел, да еще молод, хотелось удаль, считай дурость, молодецкую перед девицами да передо мной показать. Поэтому, быстро подкорректировав свою речь, я добавил:
– Но, ежели знал ты, как волка можно без увечья повязать, то честь тебе и хвала моя, потому как прав ты, давно такую зверюгу себе хотел, а на Зверя твоего не только я заглядываюсь.
Лицо Петра снова озарила улыбка, и он, нахлобучив шапку, лихо сдвинул ее набекрень и взлетел в седло подведенного к нему коня. Вокруг снова зашумели, и кто-то даже предложил продолжить охоту, но я махнул рукой и крикнул:
– Домой!
Тут же раздался соответствующий сигнал рога. Захотят, без меня снарядят выезд, а мне нужно к делам вернуться, которых так много, что я даже не знаю, за какое прежде схватиться.
Разворачивая коня, я услышал чуть в стороне девичий смех, а затем приглушенный голос Ивана Долгорукого.
– Катька, веди себя прилично, – прошипел Иван, и я обернулся, чтобы посмотреть, кого это он отчитывает.
Набросился Долгорукий, как оказалось, на свою сестру Екатерину, которую вроде бы не должно было здесь быть, или я ошибаюсь? Я узнал ее, потому что мельком видел портрет княжны. К тому же мне было любопытно посмотреть на ту, с кем меня практически обвенчают. Красивая, но все же не в моем вкусе. Так должна она была тут быть или нет? Не помню. Ну, я тот еще знаток истории. Хотя какая сейчас разница, должна или не должна, она здесь, и это значит, что меня не с ней потащат знакомить в родовое поместье Долгоруких ближе к осени. Екатерина Долгорукая тем временем вспыхнула и недовольно посмотрела на брата.
– Я правильно себя веду, к тому же мы с графом практически помолвлены.
– Помолвка еще не состоялась, так что не выставляй меня на посмешище, и так… – Иван не договорил, потому что, почувствовав мой взгляд, поднял глаза и, замолчав, поклонился.