Мартин поставил на стол капучино и нервно огляделся. Он откашлялся, но Сесилия его опередила.
— О чем же ты хочешь поговорить?
— Я… — Он опустил глаза. — Я просто почувствовал, что должен, когда ты вот так вдруг появилась.
Она кивнула.
— Я тоже испытала шок.
— Я больше восемнадцати лет ничего о тебе не слышал, — сказал он. — Ты помнишь лето после гимназии?
Сесилия кивнула.
— Как я могу забыть? — У нее порозовели щеки.
Мартин покачал головой.
— Что на самом деле случилось? Почему ты просто сбежала?
Сесилия отпила кофе.
— Не уверена, что хочу говорить об этом. Наши пути в жизни разошлись.
— До сегодняшнего момента. — Мартин осторожно постучал обручальным кольцом по ручке своей керамической кружки.
Анника думала, что он еще на работе. Ей не обязательно знать все, чем он занимается. Не потому, что он делал что-то плохое. Просто разговаривал со старым другом. На самом деле он разговаривал с ней ради Анники.
— Возможно, — сказала Сесилия. Она встретилась с Мартином взглядом. Ее глаза были точь-в-точь такими, какими он их запомнил, — такими светло-голубыми, что казались почти белыми. Они пробуждали воспоминания, которые он запрятал, как прячут старые фотографии на чердак. — Не знаю, о чем ты думаешь, но надеюсь, что ты понимаешь — я не могу говорить о расследовании.
— Каком расследовании?
— Которое касается твоей супруги. Даже просто факт нашей встречи опасен. — Сесилия откинулась назад и скрестила руки, пытливо глядя на собеседника.
— Черт! Я понимаю, на что это похоже. Ты и я спустя черт знает сколько лет пьем кофе. Что еще тут скажешь, да?
— Да. Но вот мы здесь.
— Я был в тебя влюблен, по-настоящему. Но это было тогда. — Он зажмурился и пару секунд дышал, пытаясь сформулировать объяснение. — Было очень больно, когда ты уехала.
— Мы были молоды, Мартин. Этому не суждено было продолжаться.
— Я знаю. Но когда увидел тебя там, в дверях, все как будто вернулось. Звучит безумно, но ты, наверное, единственная, с кем я могу поговорить.
Сесилия наклонилась над столом, так что ее лицо приблизилось к нему.
— Что ты хочешь сказать?
— С Анникой не все в порядке. — Он слышал собственный голос так, как будто покинул тело. Но что сказано, то сказано. — У нас проблемы уже долгое время. Я пытался с ней поговорить, но она не хочет, только отмахивается.
Лицо Сесилии выразило беспокойство.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Но я не знаю, что я могу сделать.
— Я тоже не знаю. Но учитывая нашу историю и твое расследование, я подумал, что ты уже как бы не посторонняя, так что, может, ты выслушаешь? Мне просто нужно с кем-то поговорить.