Когда ее голова снова оказалась над землей, она почувствовала себя так, будто вынырнула из водоворота. Анника хватала ртом воздух и карабкалась вверх изо всех сил, пока руками не смогла ухватиться за мох и выползти из подземелья — на ледяной ночной воздух.
Анника скатилась с холмика посреди густорастущих деревьев. Свет полной луны играл в хвое и листве. Ее ломало от перенапряжения, и она рыдала, тяжело дыша. Но она не умерла. Она была жива, заново родилась из земли, словно младенец.
Тот, кто это читает, возможно, воспользуется моим рассказом, чтобы остановить этот кошмар — даже если глубоко внутри я уверен, что это бессмысленно.
Четверг, 24 ноября
Посреди кабинета Сесилии и Юнаса стоял шредер. Весь письменный стол занимали коробки с архивными документами. С белых досок стерли информацию, а служившая таймлайном изолента лежала возле шредера, свернутая в клубок, на самом верху переполненной корзины.
За окном светило солнце. Воздух был морозным. По прогнозу, вечером придет циклон и, может быть, припудрит Гётеборг первым снегом, но пока небо оставалось светло-голубым.
Сесилия перебирала кипу написанных от руки заметок. Больше они никому не понадобятся, поэтому она начала пропихивать их в узкое отверстие шредера.
— Как ощущения? — спросил Юнас. Он разбирал лежавшие перед ним на столе фотографии с разных мест преступления Барсука.
«Как ощущения, когда стреляешь в человека?» Теперь она знала. Закрывая глаза, она все еще видела перед собой Апельгрена. Барсука. Рука помнила отдачу при выстреле. Как будто Сесилия только что покинула стрельбище. В большом пальце оставалась слабая вибрация.
— Я точно не знаю, — ответила Сесилия. Она сделала паузу в монотонной работе. — Странно! Я так много лет занималась только этим расследованием, и в то же время хорошо, что оно, наконец, окончено.
— У меня похожие чувства.
Сесилия продолжила засовывать листы в отверстие. «Как Апельгрен мог так жить, один в земле, как человекоподобный барсук?»
Барсук обратил свой гнев на Сесилию, как только Анника сбежала. Глаза, защищенные стеклами запачканного противогаза, горели ненавистью. Он рычал как животное, топал по земле и разрывал ее длинными ножами, словно когтями, пока Анника убегала по коридору. Как будто прикрывал ее отступление. Потом он напал. Сесилия выстрелила. Пуля за пулей, пока Барсук не упал на землю.
— Так… а что ты теперь собираешься делать? — спросил Юнас.
Сесилия вздохнула и вернула себя в настоящее.
— Точно не знаю. Как только разберемся тут со всем, поеду в Естерсунд в гости к родителям. Может, уеду еще дальше, на север. Может, пройду по пешей тропе Кунгследен. Посмотрим.