Кладовая утопала в резком электрическом свете. Он слепил Сесилию и отражался в защитном костюме Юнаса. Собираясь с духом, Сесилия пару раз моргнула, чтобы глаза привыкли к свету. Она столько раз все это проходила, что должна была уже привыкнуть. Тем не менее она чувствовала, как учащается пульс, а к горлу подступает тошнота. Ей доводилось видеть столько жертв убийств и в таких неестественных позах, что она умела, не успев испугаться, отключаться от самого ужасного. Но с увиденным сейчас она не могла смириться, как бы часто ей ни приходилось сталкиваться с подобным. Тела нет. А когда нет окровавленной жертвы — это еще хуже, чем когда она есть.
В центре помещения пол был разломан снизу. Вокруг отверстия лежали горы земли, куски бетона и осколки кафельной плитки. Земля кишела червями, извергалась черными насекомыми. Кровавый след обрывался у края. Сесилия села на корточки около дыры, достаточно большой, чтобы в нее мог пролезть человек. Заглядывая в узкий подземный тоннель, она чувствовала, как темнота смотрит на нее в ответ. От головокружения она оперлась рукой на пол, чтобы не потерять равновесие.
Она терпеть этого не могла. Жертва преступления отсутствовала. И опять Сесилии не за что зацепиться. Как будто все это расследование проклято с самого начала.
Сесилия покачала головой:
— Черт подери!
— Ожидала чего-то другого?
— Нет, — ответила она, поднимаясь. — Но надеялась.
— На что?
— Хрен знает. Хотя бы на обычное убийство?
Юнас рассмеялся:
— Сесси, сегодня 6 ноября. Ты знаешь, что случается в этот день.
Сесилия кивнула:
— Знаю. Все знают. Черт, как же я от этого устала!
Она растерянно огляделась. Кладовая была заставлена коробками. На одной из стен висела полка, заваленная нераспечатанными коробками с куклами Барби.
— Рано или поздно мы его поймаем, — сказал Юнас.
— Не знаю, не знаю.
Сесилия поежилась. «Если бы только куклы могли быть свидетелями», — подумала она. Куклы ей не нравились. Нарисованные глаза обличали ее. Сесилия снова заглянула в дыру и покачала головой, а затем развернулась и вышла из кладовой.
— Справитесь сами, мне тут незачем оставаться.
— Куда направляешься? — спросил Юнас.
— А ты как думаешь? В участок. Кто-то же должен рассказать журналистам, что у Барсука новая жертва.