— Почему бы и нет? Ты ведь ответственный издатель. Кто подойдет лучше?
— Но я совершенно не умею — будет просто позор. Ты знаешь, я не люблю быть в центре внимания.
— Не говори ерунду. Ты лучшая! Если они выберут тебя, гарантирую, что ты справишься.
Мартин положил руку ей на спину и поцеловал ее. В груди у Анники затрепетало, как будто там взаперти сидела маленькая колибри.
Она наклонилась к плите.
— Посмотрим. Все правда вложили душу в проект. Мы никогда ни с чем так не работали, как с этой книгой.
— Понимаю, — сказал Мартин, потряхивая сковороду. Блестящий коричневый шампиньон перепрыгнул через край и приземлился на плиту. — Последнее время ты приходила домой почти так же поздно, как я.
— Да, полное безумие! Но теперь эстафету примет отдел продаж, а мне останется только ждать.
Мартин запихал сбежавший шампиньон в рот.
— Чего?
Бесполезно уходить от вопроса.
— Признания умершим, — ответила Анника. — Поэтому вокруг проекта столько секретности. Формально права нам не принадлежат, пока Апельгрен не признан умершим юридически. Совсем нереалистично, если задуматься. Но теперь только одно может нас остановить.
— Что?
Анника нервно потрясла головой:
— Если Апельгрен объявится и скажет «стоп».
— Но никто ведь не верит в такую возможность? — усомнился Мартин. — Он так давно пропал, что никто всерьез не считает его живым?
Анника опустила глаза. Тянущая боль разлилась по животу. «А что если Апельгрен жив?»
Она прогнала эту мысль.
Мои слова не оправдали моих мечтаний, я становился все озлобленнее. Я меньше писал для себя и больше работал, презирая себя за то, что бросил попытки.
Воскресенье, 12 декабря
Освещенная фонарями дорожка петляла через непроглядный темный лес. Ветви деревьев свисали под тяжестью мокрого снега, сверкающего на свету. Сильный снегопад закончился, но время от времени с неба на лицо Сесилии капали холодные капли.
Большая часть снега растаяла и превратилась в грязные лужи или осела на деревьях рядом с дорожкой. Сесилию очень радовало это обстоятельство. Один только холод уже проверял ее на прочность. Пока ей удавалось избегать луж, но она знала, что вернется домой промокшая и замерзшая. Все же она радовалась тому, что смогла вытащить себя на вечернюю пробежку.
Пар от дыхания клубился вокруг лица при каждом выдохе. На вдохах попадавший в горло холод чуть ли не обжигал горло, но ей не привыкать. Сейчас это даже бодрит. Несмотря на холодный воздух, тело оставалось теплым и гибким. Термобелье и собственные движения Сесилии согревали ее. Только кончики пальцев и щеки ощущали стужу.