Долгое время я был счастлив в ее обществе. Удушающая тревога отпускала и исчезала, а я мог дышать свободно. Нашу совместную жизнь грело солнце, и я долго думал, что так все и должно быть. До момента, как черное зерно снова начало расти во мне.
Среда, 2 февраля
Сесилия Врееде подбежала к столу Юнаса Андрена и бросила ему на клавиатуру ежедневную газету.
— Что с тобой? — спросил Юнас. Он развел руками и встревоженно посмотрел на нее.
— Ты это видел? — указала Сесилия на газету. Ее светлые волосы выскользнули из резинки и свисали перед правым ухом. Так у нее был еще более свирепый вид. Она не удосужилась пройти через раздевалку и оставалась в спортивном костюме. Это подождет. То, что написано в газете, напротив, ждать не могло.
Юнас поднял влажную газету и, наморщив лоб, попробовал прочесть заголовки.
— Они собираются выпустить книгу! — выпалила Сесилия, пока темные глаза Юнаса бегали по тексту. — Это же, черт побери, скандал!
Юнас сложил газету и сказал, приподняв бровь:
— Ох, что-то будет.
— Это все, что ты можешь сказать? Да, что-то будет! Об этом и по телевизору говорили сегодня.
Юнас рассмеялся.
— Зато честно, Сесилия.
— Если кто-то передал информацию из расследования, я лично убью причастных.
— Думаю, до такого не дойдет. Послушай, это детектив. Должно быть, какой-то жаждущий известности автор пытается создать себе дешевый пиар.
— Фантазии мертвого мужчины, если верить тому, что написано, — сказала Сесилия, показывая на газету. — Издательство подало заявление на признание писателя умершим, чтобы иметь право посмертно издать книгу. Что не так с людьми?
— Ян Апельгрен, — сказал Юнас. — Я помню, когда он исчез. Это несколько дней мелькало в новостях. Однажды они вместе с женой просто загадочно испарились. Их не смогли найти, несмотря на недели поисков. Как сквозь землю провалились. Я, кстати, думал, что его уже давно признали умершим.
Сесилия придвинула стул и села рядом с Юнасом.
— Ведь неважно, кто написал, — сказала она, убирая прядь за ухо. — Я так жутко злюсь, когда вижу, как газеты спекулируют на нашем деле. Все это не улучшает ситуацию.
— Да, я согласен. — Юнас поднял глаза от газеты и взглянул на Сесилию. — Но твоя злость тоже не способствует улучшению ситуации.
Сесилия откинулась назад и уставилась в потолок.
— Ты прав. Просто я ненавижу прессу! Всех этих любопытных репортеров, которые думают, что мы что-то скрываем. Боже, они теперь будут задавать еще больше вопросов!