Не любил Иван Савелович пустые разговоры и болтовню за глаза о дрянном начальстве, предпочитая если уж совсем припрет высказать претензии в глаза. За что и пострадал в свое время и вынужденно ушел по горячей сетке на пенсию, хотя силы и здоровье поработать еще были. Торопливо попрощавшись после ставшего ему неприятным разговора, он подхватил немудренные рыбацкие принадлежности и направился к речке. Солнце, еще не успевшее высоко подняться на безоблачном утреннем небе, тысячами бликов рассыпалось по металлическим крышам пятиэтажек. В глубине микрорайонов мелькают деревянные контейнеры с надписями, металл, бумага-тряпье, стекло и иной мусор. После распоряжения администрации сортировка мусора стала для жителей обязательна. На улице пустынно, лишь легкий ветерок гоняет не убранный мусор по дорогам. Еще слишком рано, только попадавшиеся время от времени патрули вооруженных полицейских оживляли пустынный городской пейзаж, да изредка проносились по дорогам грузовые автомобили.
Вдалеке показался ярко блестевший в лучах подымающегося над горизонтом солнца золотой купол Храма Живоначальной Троицы. За ним узкая, синяя лента реки, когда повернувший за угол городского военкомата Иван Савелович остановился, сопровождая глазами неторопливо текущую по проезжей части охраняемую вооруженными полицейскими колонну заключенных. Среди них преобладали пестро одетые цыгане всех возрастов и безучастные физиономии вчерашних бомжей. Новая-старая власть не обращала внимания на заморочки с толерантностью и правами человека. Все это осталось в прошлой жизни, закончившейся в двадцать первом веке. При виде старика цыгане оживились, загомонили, послышались нестройные возгласы с просьбой пожертвовать денежку малую на пропитание.
— Не обращай внимания на попрошаек, — сурово сказал остановившийся около старика средних лет полицейский, с коротким автоматом на плече и резиновой палкой в руке, — кто выполняет установленную норму, тех кормят хорошо.
— А что были и такие кто не работал? — вежливо поинтересовался старик.
— Ухарей поначалу хватало, — неопределенно махнул рукой полицейский, — но когда поняли, что кто не работает тот не ест, а отобрать еду у слабых не получится, то и они перестали валять дурака.
Полицейский направился дальше, а состав заключенных изменился, в строю явно преобладали гордые кавказские профили, лишь в конце с покорным видом шагали несколько одетых в потрепанные халаты оборванцев. Старику было абсолютно не жаль попавших в заключение по постановлению горсовета «О социальных иждивенцах». Сам он всю жизнь трудился, а паразитов, живших на криминальные доходы, всегда презирал. Тем более что те, кто захочет начать новую жизнь имели для этого возможность, конечно за исключением пленных кочевников. Стоило им изъявить желание заняться общественно-полезным трудом, как они освобождались под надзор полиции. Колонна прошла, оставив после себя стойкий запах немытых тел и растоптанный сандаль, одиноко валявшийся посредине проезжей части.