— А что скажут военные и полиция, если мы попытаемся убрать Виктора? — задумчиво почесав подбородок, спросил мужчина с хитрыми татарскими глазами. Он долгое время был приятелем Соловьеву, вместе они работали в городской администрации, затем что-то не поделили и их пути разошлись. Татарин Равиль ушел в личный бизнес, где благодаря наработанным неформальным связям его дела стремительно пошли в гору.
— Я сам был военным, и понимаю их психологию, если мы прочно возьмем власть, они не станут раскачивать тонущую лодку, и устраивать бучу в городе, — ответил Романов. Он действительно закончил в конце восьмидесятых прошлого века Ярославское военное училище по профессии военного финансиста и даже успел получить звание старшего лейтенанта, но в результате темной истории, когда его едва не посадили за растрату, вынужденно уволился.
Мужчина со злым взглядом трубно высморкался в платок и спрятав его в карман, произнес:
— Нет, это все ерунда, Витька руками и ногами станет держаться за власть. Так мы его не скинем, есть план, на случай если он заартачится?
«О! — подумал Романов, если даже этот говорит «мы» скинем Витьку, значит они уже мои, вопрос лишь в гарантиях что все пройдет гладко!
— Значит, обратимся к смотрящему за городом и попросим его решить проблему, — хищно улыбнулся хозяин, — есть еще принципиальные вопросы?
— Ну, наверное, нет, — оглядев притихшую публику отозвался татарин, по губам его скользнула едва заметная, но довольная улыбка, — остаются сущие мелочи, как изменим Устав города, кто станет фактическим Главой города, и другие мелочи.
— Это мы сейчас обсудим, — согласился Романов, — мои предложения не сомневаюсь устроят всех. Надо решить главный вопрос, все согласны что нужно убрать мэра? — собравшиеся дружно закивали.
«Успех! Подкоплю золота с серебром, возьму лучших мастеров с инженерами и махну к Петрушке первому. С деньгами, моими знаниями двадцать первого века и оборотистостью, я стану для него Меньшиковым! Светлейший князь Федор Владиславович! Звучит! Только фамилию нужно поменять, около престола в Москве должен быть лишь один Романов!» Федор Владиславович коротко хохотнул:
— В таком случае если возражений нет по главному вопросу, предлагаю сложится на мероприятие, думаю, по сто тысяч достаточно…
Утром этого же дня Александр с трудом разлепил глаза. Проснулся он не как обычно от звонка будильника, а от резкого звука захлопнувшейся входной двери. Это сосед-летчик убежал на дежурство. С утра он летел на своем мотодельтаплане патрулировать границы перенесенной вместе с городом территории и до вечера его можно было дома не ожидать. Пронзительный свет наотмашь ударил по глазам, при этом почему-то в основном слева, справа мир виделся через щелочку. Сон улетучился, словно его и не было. Яркое весеннее солнце врывалось сквозь не задернутое шторой окно в комнату, разрезая сырой весенний воздух косыми лучами. Из открытой форточки доносилось мелодичное пение птиц, внезапный порыв ветра принес волну свежести и запах цветущей сирени. Александр прислушался к еще не до конца проснувшемуся организму. Занудно ныли ребра и почему-то не открывался, и дергался правый глаз, а голова трещала как после дикого похмелья. Вообще-то он почти не пил, но опыт похмелья он успел получить. В Новогоднюю ночь, проведенную в небольшом кафе в компании Оли, он до утра праздновал и безобразил с алкогольными напитками, потом до позднего вечера страдал и мучился, так что никакие анальгины не помогали. Александр осторожно притронулся к глазу. Больно! И здоровенная шишка пониже, на скуле. Подоспели вчерашние воспоминания, перед мысленным взором замелькали уголовные рожи избивших его парней. Он яростно скрипнул зубами и тут же приглушенно охнул от вспышки боли, взорвавшейся в голове. Терпеливо переждав, когда она пройдет, задумался. Спать больше не хотелось. Сколько времени то? Нащупав на прикроватной тумбочке мобильник, он поднес его к видящему глазу. Ого! Всего шесть часов утра, вставать на службу вроде еще рано, но и спать не хочется.