Знаменщик и трубач (Заболотских) - страница 54

сю ночь с 6 на 7 января 1920 года Греков провел на балконе дома на Колодезной с биноклем в руках, внимательно наблюдая за степью. Стояла оттепель. Над землей низко нависали тяжелые тучи. Но видимость сохранялась хорошей. В бинокль четко различались стебли чертополоха на уходящей к горизонту заснеженной равнине, дальние молчаливые холмы.

Вскоре на их скатах возникли черные фигурки, которых становилось все больше. Нестройная толпа отступающих скорым шагом направлялась к фашинному мосту через Тузлов. Отход пехоты прикрывался английскими танками, медленно двигавшимися по снежной целине. Неожиданно из темноты выполз бронепоезд красных. Затрещали пулеметы. В ответ из города ударило орудие. Снаряд прошелестел над Колодезной и разорвался возле железнодорожного полотна. Тут же громыхнули трехдюймовки бронепоезда. Один из снарядов упал на склоне холма. По стене дома сердито забарабанили мерзлые комья. Из погреба высунулась перепуганная Антонина Леонидовна. Но художник досадливо отмахнулся от ее призывов, захваченный картиной боя.

Постепенно отход белых превратился в настоящее бегство. Все помыслы отступающих были только об одном: поскорее перебраться через реку. Следом за бегущей пехотой к переправе заторопились и танки. Однако фашинный мост уже пылал, в клубах густого черного дыма сверкали яркие вспышки. Головная машина попыталась въехать на горящий мост — поврежденный настил треснул, и громадина из железа мгновенно ушла под лед. Два других танка остановились. Откинулись люки. Экипажи решили спасаться бегством.

Уже в предрассветной дымке к реке подскакали конники с белыми полотенцами через плечо. Позднее художник выяснил, что бойцы из бригады Жлобы одели их специально, чтобы в ночном бою не порубить своих. Тонкий лед не выдерживал тяжести лошадей. Тогда они побросали поверх него доски и в поводу перевели коней на другую сторону Тузлова. Вскочили в седла и с громким гиканьем устремились вверх по Петроградскому спуску.

Так буднично, без особой стрельбы и кровопролития был занят Новочеркасск.

Ранним утром над Колодезной разлилась тяжкая равномерная поступь приближающейся воинской части. В конце улицы среди низеньких домиков возникла серо-зеленая колонна, над которой трепетало красное полотнище. Перед колонной двигались конные командиры. По-ровнявшись с домом, где снимал комнату художник, воинская часть остановилась. Конники спешились.

«Вот они какие, красные! — отодвинув шторку, разглядывал Греков красноармейцев. — Лица обветренные, простые… Шинелишки старые, проношенные… Стоят на ветру, переминаются, но никто без команды не расходится. А говорили, будто в Красной Армии слаба дисциплина!»