Знаменщик и трубач (Заболотских) - страница 64
Стоя перед мольбертом, художник хмурился: для работы нужно солнце, а над тесовой крышей сеется нудный, затяжной дождь.
— Хозяева дома? — послышался веселый голос. Тяжело топая намокшими сапогами, оставляя на полу мокрые следы, в мастерскую ввалился Иван Иванович Крылов, новочеркасский художник-пейзажист. Бережно поставил в угол свой видавший виды этюдник. Зябко потер руки.
— Плохая нынче погода для этюдов, — посочувствовала Антонина Леонидовна, угощая гостя горячим чаем.
— А я всякую степь люблю и рисую. Едва только пригреет солнышко, как меня никакая сила не может удержать дома. Заберу запас красок, потуже затяну кавказский ремешок и отправляюсь в скитания. В Новочеркасск возвращаюсь лишь на несколько дней за холстами да красками…
Отставив недопитый стакан с чаем, подошел к мольберту, где на холсте по весеннему половодью трав, обгоняя друг друга, мчались тачанки.
— Ах, хороша степь! — восхищенно прицокивая, закачал головой. — Какие звонкие краски! Какая верность натуре!.. Весенняя степь всегда отливает изумрудом… И тачанки хороши. Сколько в них удали и бесшабашной смелости!
Антонина Леонидовна млела от этих слов. Мнению Крылова следовало доверять. Сотоварищ Дубовского по Академии художеств — оба они учились на стипендию Войска Донского, — он тонко чувствовал живопись. Мот дать дельный совет. А здесь только восхищался. С недоумением она поглядывала на молчаливого мужа.
Едва за припозднившимся гостем закрылась дверь, как с упреком обернулась к нему.
— Тебя хвалят, а ты хмуришься. Картина в самом деле удалась!
— Я хотел изобразить не удаль и бесшабашность, а патетику гражданской войны, романтику Революции!.. Не получилось… Видимо, надо убыстрить движение тачанки. Суриков не случайно говорил: главное в картине — движение. У него в «Переходе Суворова через Альпы» изумительно передано движение. Оно призвано выразить беззаветную храбрость, у меня же пафос героизма!
На следующий день спозаранку Греков отправился в Персиановку, населенный пункт в семнадцати километрах от Новочеркасска, где располагались военные лагеря, и до темноты рисовал самую быструю тачанку, любезно выделенную в его распоряжение начальником курсов.
— Движение лошадей должно быть вихревым! — терпеливо втолковывал он усталому ездовому. А сам рисовал и рисовал. Постепенно открылось обличье копей. Левая пристяжная на ходу упруго припала к земле, правая струной вытянулась в воздухе, зло прижала уши, далеко вперед выкинула ноги. Коренники тоже захвачены единым порывом. Один деловито отмеривает метры, другой задорно вскинул голову, словно бы намереваясь птицей взлететь над землей…