Разглядывая четверку скачущих гнедых, художник все же был не совсем доволен. Движение хотелось довести до немыслимой скачки, передать его стихийность, взрывную силу. И тогда Греков прибег к помощи цветового эффекта — тачанка вырывается на солнечный простор как бы из грозового облака, затянувшего горизонт. Она воспринимается продолжением грозы, стремительной и неодолимой.
В процессе работы стало ясно, что переднюю тачанку нужно укрупнить, сделать ее ядром композиции. Не устраивал и колорит картины, уж слишком веселой была весенняя степь. Недовольно посапывая, художник склонился над ящиком с этюдами, разыскал давнишний, сделанный еще на Березовой в 1917 году: хмурые облака над намокшей, потемневшей от дождей стерней. Вот таким должен быть пейзаж.
Теперь тачанки летели по осенней тревожной степи, по полыхавшему зноем свежему жнивью. Поднявшаяся пыль подернула небесную синь. От коней на землю упали резкие, почти черные тени…
В новом варианте картина получила название «Тачанка. Пулеметам продвинуться вперед!».
Завершал ее Греков, будучи тяжело больным. У него обострилось застарелое желудочное заболевание. Большими глотками отпивая содовую воду из фляжки, с болезненной гримасой он говорил встревоженной жене:
— Эта ниточка тянется из детства. Еще мальчишкой я упал со стога и сильно ушиб живот. Потом в Каменской в кулачном бою удар пришелся в это же место. Последнюю травму получил на войне…
Врачи пробовали установить природу заболевания. Неоднократно делались рентгеновские снимки, брались всевозможные анализы. Но все безрезультатно. Сам же художник решил, что у него неизлечимый недуг, тот же, что у отца, сведший его когда-то в могилу.
— Сорок два, а приходится умирать, — однажды пожаловался он. — Это так несправедливо, особенно в отношении художника. Мастерство ведь добывается невероятно медленно и трудно. Только достиг его — и пора уходить. По моему твердому убеждению, живописцы должны жить долго, лет до восьмидесяти!..
Его печальное настроение несколько развеяла полученная из Москвы бандероль со свежим номером журнала «Красная Нива». На обложке была воспроизведена его картина «Отряд Буденного в 1918 году».
Как известно, радость не приходит одна. В январе 1925 года из столицы прилетела еще одна весточка. Руководство АХРР сообщило, что четыре грековские картины: «Ночевка», «В казачьем хуторе», «Подвоз снарядов на волах» и «Тачанка. Пулеметам продвинуться вперед!» — приняты на очередную, VII выставку АХРР. В письме содержалось и приглашение на вернисаж.
Февральским утром 1925 года Греков приехал в Москву. Город окутывала голубая морозная дымка. Промерзшим трамваем он добрался до центра, до Кремля, стены которого подергивала пелена серебристого инея.