– Какого черта вы сюда приперлись? – процедил сквозь зубы комиссар. Пироман поднял бровь:
– А вы? Деятели из ОРБ отказались с вами сотрудничать и потому вы пролезли к ним в ночи, аки тать?
– Потопили восемьдесят человек и любуетесь результатом своих усилий, а?
– Представьте себе, это не я, – огрызнулся Редферн. – Я не отвечаю за все зло в этом мире!
– Энджел, – мягко остановила их Маргарет. – Дядя. Мистер Лонгсдейл, извините, пожалуйста. Я не собиралась в вас стрелять. Это от неожиданности.
– Не стоит упоминания, мисс, – галантно отозвался консультант.
«От неожиданности, – горестно подумал Бреннон. – От неожиданности девушкам положено визжать, а не хвататься за револьвер!»
Редферн надел на шею свой кулон. Это был иероглиф – комиссар видел похожие, когда участвовал в экспедиции к северу Мазандрана, где высятся неприступные горы, а жители тех мест даже цветом кожи и разрезом глаз не похожи на мазандранцев. Именно эта вещица вынуждала пса держаться подальше от пиромана.
– Хорошо, – вдруг заявил Редферн, причем довольно сухо и с таким видом, словно делал величайшее одолжение, – признаю, у вас есть повод для недовольства. Но у нас сейчас имеется дело поважнее. – Он кивнул на стол. – Здесь все заполнено обломками «Кайзерштерн». Пора наконец ими заняться.
Лонгсдейл принялся водить трехгранником над кусками обшивки. Пес уцепил лапой остаток рулевого колеса и уткнулся в него носом. Маргарет с другой стороны рассматривала обломки через квадратное зеркало.
– Ладно, – проскрипел Бреннон. – Начнем с того, что вы тут делаете.
– А вы?
Комиссар несколько раз вдохнул и выдохнул. Ясно, что так они далеко не уедут: Редферн сверлил его раздраженным взглядом исподлобья, в котором, однако, Натан не заметил неприязни или злобы. Скорее, настороженность и досаду. В конце концов кому-то придется уступить первым, чтобы они сдвинулись с мертвой точки.
– В Блэкуите объявилась свора бааван ши, – буркнул Бреннон. – Они следили за мной и напали в поезде, когда мы – я и Бройд – возвращались из Бресвейн, где должны были встретить делегацию наших коллег из Доргерна. Которая плыла вот на этом дырявом корыте.
Глаза пиромана изумленно расширились. Маргарет оторвалась от своего зеркала и воскликнула:
– Энджел, ведь тогда получается… – и бегло заговорила на иларском. Бреннону вдруг стало тяжело. Какой в этом, черт побери, смысл?! Девчонка четко и определенно дала понять, где теперь ее место и с кем она хочет быть рядом. Если уж ни мысли о семье, ни переживания насчет репутации ее не остановили…
Энджел коротко что-то ответил – за две недели в Иларе Натан выучил всего несколько фраз и понял только отдельные слова – и проговорил уже на риадском: