«Вряд ли бы они все равно что-то узнали из этих обломков», – утешился Натан и тут же поймал себя на том, что уже готов забыть об обычном ходе дознания. Например, о том, что красть улики – уголовное преступление.
«Пора с этим завязывать», – решил комиссар и бросил взгляд на часы. До полудня еще три часа; надо успеть к Лонгсдейлу и потом, прихватив Джен, – на сборище в театре.
* * *
Море было близко – в воздухе пахло солью, и Маргарет озябла от сырого ветра за те пару минут, пока они шли по двору. Она ничего не смогла разглядеть за высоким забором; их перевели из сарая в амбар, едва освещенный парой чаш с горящим маслом. Эти светильники на высоких ножках, увитые мазандранскими узорами, выглядели посреди амбара настолько дико, что мисс Шеридан невольно задумалась, все ли у их похитителя в порядке с головой. Энджел тоже внимательно смотрел по сторонам, изучил неясные очертания во тьме и крепче прижал к себе воспитанницу.
– Я не дам им ничего с вами сделать, – шепнул он.
Девушка слабо вздрогнула:
– Не пугайте меня еще больше!
Гигант-мазандранец захлопнул двери амбара и встал перед ними. Маргарет, прильнув к Энджелу, бегло смотрела на остальных присутствующих. Всего их было восемь: мазандранец, рыжий доргернец и шестеро других моряков, в похожих куртках и шляпах. Все, кроме великана, вооружены так, словно собрались ограбить Национальный банк, а на шеях болтались амулеты.
– Против нежити, – прошептала Маргарет, и Энджел кивнул.
Наставник видел в темноте лучше, чем обычные люди, хотя хуже кошки, и девушка не рискнула спросить, что же такого угрожающего он там разглядел. Шестеро моряков окружили их, а рыжий доргернец достал из кармана яблоко и принялся грызть, переводя насмешливый взгляд с Энджела на Маргарет и обратно. Один из моряков пробормотал «У-у-у, ведьма!», перекрестился и плюнул в сторону мисс Шеридан.
«Я не боюсь! – дала себе мысленную установку девушка, хотя вся похолодела от страха. Она вдруг остро ощутила, что вокруг – восемь враждебно настроенных мужчин, а единственный защитник все еще пошатывается после отравы. – Мне не страшно! Боже, мне же не страшно!»
– Я не позволю им вас тронуть, – чуть слышно сказал Энджел, еще сильнее стиснув ее в объятиях: от ярости он тяжело дышал сквозь зубы. Тонкие ноздри раздувались, брови гневно сошлись над переносицей, глаза потемнели, а все тело напряглось, будто он хотел броситься на надзирателей, как хищник – на свору собак.
– Не надо, – выдохнула Марагрет. – Не провоцируйте их!
– Девка дело говорит, – заявил рыжий моряк и щелчком отправил огрызок в темноту. – Я щас тоже скажу, а ты смекай: тебе задаст пару вопросов уважаемый человек, и ты ответишь. Будешь отвечать, пока не велят заткнуться. Усек?