– Но тебе придётся остаться в Эдинбурге. Что ты всем скажешь?
Он спокойно смотрит на меня.
– Правду, само собой. Поверят мне или нет – не моё дело. Да и если этот безумный план сработает, будет уже без разницы. Все вернутся туда, где и должны быть, и доказать что-то можно будет только через шестьдесят восемь лет. Есть шанс, что мы ещё будем живы!
Алекс уже произнёс целую речь, но останавливаться не собирается.
– Есть и ещё одна причина, – говорит он, и на его лице появляется полуулыбка. – Здесь никто никогда не нарушает правила. Всё подчинено порядку, всё работает, и это прекрасно. И даже идеально. Но знаешь… иногда «идеально» – это немного, ну…
– Скучно? – подсказываю я, и он смеётся, будто радуясь, что я сказала это вместо него. Я смотрю на его лицо, и на одну мимолётную, прелестную секунду он так похож на мою сестру, что я позволяю себе вообразить, что всё снова хорошо.
Я знаю, что это мой единственный шанс.
– А дедушка его уже закончил? Ну знаешь – установил те скоростные и высотные штуковины, которые собирался?
Алекс смотрит на лётик и поворачивает ключ, отчего зажигаются шкалы на приборной панели и яркая передняя фара.
– Не-а. Ещё не закончил. Думаю, эта штука полетит как птица. – Алекс говорит совершенно уверенно, если не считать того, как он сглатывает и тут же пытается это скрыть, и я понимаю: он нервничает сильнее, чем хочет показывать.
В этот миг я осознаю, что люблю своего брата любовью, которая пересекает измерения и связывает моё сердце с его. Хотя я до сих пор не уверена, что мне хватит смелости это сделать. Ну то есть, этот план больше чем просто чуточку сумасшедший.
Мы с Алексом собираемся угнать лётик, долететь до Эдинбурга и вернуть Мэнни как раз вовремя, чтобы успеть к последнему высокому приливу за этот перигей.
Чуточку сумасшедший? Скорее наглухо крышканутый. Но, к сожалению, это мой единственный план.
– Ты уверен, что это безопасно? – спрашиваю я, и его ответ не очень-то обнадёживает.
– Нет. Не совсем.
Алекс видит страдальческое выражение моего лица и пытается меня успокоить.
– Слушай, Уилла, это старая технология. Это винтажный лётик. Тысяча девятьсот девяностые или что-то такое. Их не просто так сняли с производства. Но, если лететь очень низко над землёй, всё будет нормально. И если лететь настолько высоко, чтобы можно было развернуть аварийное крыло, тоже. – Он стучит по панели в задней части лётика, под которой, по его словам, хранится парашют, или «аварийное крыло». – Опасная зона находится между землёй и, скажем, высотой в сотню футов. Мы быстро поднимемся, а потом полетим над водой, чтобы у нас была возможность мягкой посадки на тот случай, если, эм… ну ты понимаешь…