– Если мы вдруг упадём вниз?
– Ага.
– И мы окажемся в море.
– Ну да. Но это лучше, чем рухнуть на землю. И к тому же на тебе будет это. – Он достаёт два жёлтых жилета, в точности таких, какие показывают бортпроводники в самолётах. – Они автоматически надуваются, когда ударяются о воду. Всё будет нормально!
Я не уверена, хочу ли задавать следующий вопрос, но обнаруживаю, что говорю:
– Такое часто бывало? Ну знаешь – аварии?
– Нет. Но достаточно часто, чтобы лётики запретили везде, кроме особых мероприятий и всякого такого. Это всё было ещё до моего рождения. А теперь, как говорит дедушка, на них должны стоять ограничители скорости и высоты.
Я с усилием сглатываю, и, когда я думаю о том, что мы собираемся сделать, меня захлёстывает волной неуверенности.
– Дай мне секунду, – бормочу я Алексу и обхожу его. – Я сейчас вернусь.
– Эй! – возражает он. – У нас мало вре… – Но я уже убегаю.
Я даже не знаю, куда бегу, но мои ноги двигаются всё быстрее и быстрее, и вот я уже несусь через сумеречный парк отдыха, мимо деревянных домиков с мягким светом в окошечках, мимо заповедника, а потом оказываюсь на тропе с видом на море, но и там не останавливаюсь, пока не добегаю до скамейки, где мы с Моди совсем недавно сидели и наблюдали за лодками, и падаю на неё, тяжело дыша и ожидая, что расплачусь (опять), но, к своему удивлению, обнаруживаю, что глаза у меня сухие, а голова – ясная.
Тучи надо мной рассеялись, но на севере они всё ещё собираются – огромные и пушистые фиолетовые башни. На юге, над устьем Тайна, восходит Луна.
Где же я? Если я много думаю обо всех этих разных измерениях, то огорчаюсь и путаюсь, поэтому решаю об этом не думать. Вместо этого я вспоминаю маму с папой, и свою ворчливую сестру, и Моди, и даже дурацкую Дину Малик, и я знаю: даже если мне кажется, будто у меня есть выбор, на самом деле его нет.
Вариант первый: не делать ничего. Это значит, что я останусь здесь, навсегда застряну в этом идеальном мире, пока мой собственный мир рушится.
Вариант второй: делать всё возможное, чтобы вернуться домой.
Я дышу, как учила Моди:
Вдох, два, три, четыре…
Выдох, два, три, четыре, пять, шесть…
Я снова закрываю глаза и кладу руки на колени, ладонями вверх. «Вот бы сидеть так и сидеть», – думаю я.
– Что ж, не ожидал тебя здесь увидеть.
Я резко распахиваю глаза.
Это дедушка Норман.