Оказавшись у детского дома Мэнни, я смотрю на табличку. Ну хоть что-то осталось прежним.
ДЕТСКИЙ ДОМ
ИМЕНИ УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ СОВЕТ ГРАФСТВА НОРТУМБЕРЛЕНД
ЖИЛОЙ БЛОК 44
Я звоню в дверной звонок, а Алекс ждёт на тротуаре, пока в коридоре не появляется высокая, дружелюбного вида леди с седыми волосами и большими очками – мы видим её через стекло.
– Здравствуй, касаточка, – говорит она, тепло улыбаясь. – Чем я могу тебе помочь?
«Касаточка»! Никогда не слышала, чтобы так кто-то говорил в жизни – только в старых песнях, которые знает бабуля.
– А… а Мэнни здесь? Мэнни Уивер? Эм… Эмануэль?
– Нет, касаточка. Его здесь нет.
У меня такое чувство, будто мой желудок рухнул на землю.
Леди приподнимает очки и смотрит на меня из-под них.
– Ты Уилла? – спрашивает она.
– Да! Да, это я.
– Ясно. Тебе лучше войти.
Я нервно оглядываюсь на Алекса – он улыбается и слезает с фрирайда, чтобы пойти со мной.
– Это мой брат, – объясняю я, и слова оставляют во рту странноватый привкус.
Мы проходим за ней в пахнущий чистотой коридор с бледно-жёлтыми стенами и оранжевым ковром.
– Я Бонни, кстати говоря. Я «всехняя тётушка». – Она видит, что я озадачена. – Что ж – это звучит лучше, чем «старший соцработник по вопросам быта», не так ли? Вы, кстати, разве не должны быть в школе?
У неё странно смешливая и весёлая манера говорить, а по лицу блуждает лёгкая улыбка.
– Мне дали разрешение сходить проверить, – говорю я, сама удивляясь, как легко и непринуждённо соврала. Бонни, кажется, совершенно не подозревает о моём обмане.
– Ха-ха! Как типично. Я телефонировала час назад и говорила с секретарём. Должно быть, они не передали сообщение. – Она снова посмеивается.
Что тут, блин, происходит?
– Я думала, у вас нет телефонов, – вырывается у меня, и я немедленно об этом жалею. – То есть я, эм…
Ты дубина, Уилла.
Но волноваться мне не стоило. Бонни улыбается.
– Что? Здесь, в детском доме Черчилля? У нас целых два! Один у меня в офисе, а второй – вон там. – Судя по её тону, она очень гордится этим фактом, и указывает мне за спину, где на стене висит какая-то коробка. Наверху у этой коробки покоится такая изогнутая ручка, которую они называют трубкой, а под ней – маленькое круглое колёсико с цифрами.
– О да, мы здесь идём в ногу со временем, Уилла. Итак… – Она снова хихикает. – Эмануэль Уивер.
Мы с Алексом проходим в её тесный офис, и Бонни усаживается за свой стол, сложив руки на коленях.
– Эмануэль отбыл сегодня рано утром, как и было запланировано. – Она видит моё шокированное лицо и говорит: – Ох. Он тебе не рассказывал? Я удивлена. Эмануэль уже давно этого ждал. Впрочем, в последнее время он сам не свой. Вообще-то он очень беспокоился об этом. Я бы осмелилась сказать, что это было предвкушение. Он очень ждал сегодняшнего дня.