Да, именно так оно и было.
– Так ты что, все это знал заранее? До чего же ты дурной человек… А я тут стараюсь изо всех сил и рассказываю тебе эту историю, проявляя чудеса красноречия, как последний дурак!..
Я почувствовал на себе его взгляд. Это был один из его испепеляющих взглядов.
– Ты!.. Так ты хочешь сказать, что действительно так и не понял – ни когда слушал эту историю, ни когда рассказывал ее, – о ком на самом деле шла речь? – требовательно спросил мой друг. Выражение его лица становилось все более суровым. – Если б я был на твоем месте, то полностью перестал бы доверять своему мозгу. Он, очевидно, совершенно не считает нужным вносить вещи и обстоятельства в хранилище памяти.
Я не представлял, о чем он говорит.
– Что… что ты имеешь в виду? Почему ты так сердишься?
– Так ты совсем не помнишь Макио Куондзи, до женитьбы – Макио Фудзино по прозвищу Фудзимаки? У тебя не сохранилось о нем ни единого воспоминания?
– А?..
Где-то на границе моей памяти возник смутный расплывчатый образ, и в то же мгновение он обрел форму: очки в толстой оправе, добродушное лицо, раздражающе замкнутый… Это было лицо нашего сэмпая[47], мечтавшего поступить на медицинский факультет.
– Тот самый Фудзимаки-сан? Нет… Но я думал, что он уехал в Германию. Разве он не…
– Так ты думаешь, что он поехал в Германию и просто оставался там в течение всей войны и после войны, живя в мире и спокойствии? Были ли вообще люди нашего поколения, которых бы не призвали? Даже ты, которому полагалась отсрочка как студенту естественнонаучного факультета и будущему ученому, был послан в учебный лагерь из-за бюрократической ошибки.
– Это правда… Но ведь ты не был призван, Кёгокудо, разве нет?
– Мы говорим не обо мне.
Кёгокудо покривил рот и наклонил свою чашку, чтобы допить последние остававшиеся там капли ячменного чая.
– Это правда, что Фудзимаки-си[48] отправился в Германию. Хотя неясно, какие у него там были связи и, если уж на то пошло, почему он хотел поехать именно в Германию. Но если я правильно помню, он вернулся год спустя после начала войны. То есть, можно сказать, тотчас после начала войны, поскольку события в любом случае начали разворачиваться лишь ближе к концу предыдущего года. После этого он поступил на медицинский факультет Императорского университета[49], где собирался окончить курс. Но когда спустя три года положение на фронтах ухудшилось, его призвали и отправили воевать в качестве рядового солдата. К счастью для него, война закончилась прямо перед тем, как его послали на передовую в Сибирь; он чудом был демобилизован, восстановился в университете, получил наконец ученую степень, о которой всегда мечтал, и врачебную лицензию…