Время от времени Сен-Обер занимался сбором редких растений, а Валанкур и Эмили медленно шли вперед. Молодой человек показывал то, что казалось ему особенно интересным, и наизусть читал строки любимых латинских и итальянских поэтов. Порой, в паузах, он украдкой смотрел на ее лицо, а когда заговаривал снова, в голосе его слышалась особая нежность, хотя он и пытался скрыть свои чувства. Постепенно молчание становилось все более продолжительным, и Эмили старалась возобновить беседу, снова и снова восхищаясь лесами, долинами и горами, лишь бы избежать опасности многозначительного безмолвия.
Дорога неуклонно поднималась. Вскоре показались суровые ледники и горные вершины, покрытые вечными снегами. Путешественники часто останавливались и, присев на скалу, где могли выжить только падубы и лиственницы, смотрели поверх хвойных лесов и бездонных ущелий вниз, в долину – такую глубокую, что едва слышался шум протекавшего по ее дну потока. Над этими утесами возвышались другие – непостижимой высоты и фантастической формы. Одни вытягивались конусами, другие нависали над своим основанием огромными гранитными глыбами, покрытыми снегом, который угрожал обрушиться при малейшем звуке и принести в долину несчастье.
Вокруг, на сколько хватает глаз, природа поражала величием: окрашенными в эфемерные голубые тона или белыми от снега длинными линиями горных вершин, ледяными долинами, мрачными хвойными лесами. Особое восхищение вызывала безмятежная прозрачность воздуха, возвышавшая дух и дарившая покой сознанию. Для выражения не испытанных прежде чувств не хватало слов. Душа Сен-Обера переполнилась торжественным благоговением. К глазам то и дело подступали слезы, и чтобы скрыть их от спутников, ему приходилось отходить в сторону. Валанкур время от времени обращал внимание Эмили на особенно выдающиеся картины; ее же особенно поражала обманчивая прозрачность воздуха: трудно было поверить, что кажущиеся близкими объекты на самом деле находятся очень далеко. Глубокая тишина нарушалась лишь криками сидевших на скалах грифов и паривших в вышине орлов. Изредка далеко внизу прокатывался глухой гром. В небесах царила не замутненная ни единым облачком голубизна, а под ногами собирался густой туман.
Проехав много миль по необыкновенному краю, путешественники начали спускаться к Руссильону. Пейзаж стал более привычным. Хотя уставший от величия природы глаз с радостью отдыхал при созерцании мирной реки и раскинувшихся на ее берегах рощ и пастбищ, они то и дело с сожалением оборачивались назад. Сердце радовалось при виде приютившихся под кедрами скромных хижин, весело игравших детей, притаившихся среди холмов цветочных полян.