Нам пришлось бы проанализировать тот пережиток средневековья, каким являлась Австро-Венгрия, понять ее сложную национальную проблему, искусственность ее правящих учреждений и то безграничное тщеславие, которое в своем безумии пыталось отсрочить неизбежный конец.
Нам пришлось бы исследовать необычную смесь самомнения и идеализма, руководившую политикой России и возбуждавшую опасения за границей — главным образом среди германских соседей России.
Смесь, которая была, может быть, наиболее смертоносной составной частью мешанины, приведшей к конечному взрыву.
Нам пришлось бы уяснить себе постоянную тревогу Франции по поводу непрерывных агрессий, которым она подвергалась с 1870 года, изучить возрождение доверия, которое помогло ей противостоять дальнейшим оскорблениям и в глубине души затаить тяжкую обиду за раны, нанесенные ее телу Германией хирургическим отсечением Эльзас-Лотарингии.
Наконец, нам пришлось бы показать постепенный переход Британии от политики изоляции к политике, сделавшей ее одним из равноправных членов европейской системы, и медленное распознавание ею истинных чувств к ней со стороны Германии.
Но и обобщения, сделанные на основе такого исследования истории Европы за полвека, могут быть не менее точными, чем даже подробное изложение событий.
Основные причины конфликта можно сформулировать тремя словами: страх, голод, честолюбие.
Вне этого „международные инциденты“, имевшие место между 1871 и 1914 годами, являются только симптомами.
Все, что в данном случае возможно и разумно, — это обрисовать наиболее значительные вехи в цепи причин, приведших к воспламенению Европы».
Если верить Гарту, то в Германии, Англии, Франции, Австро-Венгрии и России летом 1914 года царил страшный голод, а по улицам городов было страшно ходить из-за охватившего эти страны панического страха.
Не знаю, как насчет честолюбия, но голода и страха в этих странах не было.
Да и одного только честолюбия для развязывания мировой бойни, прямо скажем, маловато.
В. И. Ленин был куда более категоричен в своем определении причин мировой войны.
«Немецкая буржуазия, — писал он осенью 1914 года в статье „Война и российская социал-демократия“, — распространяя сказки об оборонительной войне с её стороны, на деле выбрала наиболее удобный, с её точки зрения, момент для войны, используя свои последние усовершенствования в военной технике и предупреждая новые вооружения, уже намеченные и предрешённые Россией и Францией».
И, конечно, Ленин во многом прав.
Величественное здание Германской империи, сложенное сильными руками Бисмарка, простояло сорок четыре года без переделок и починки.