Совещание состоялось в служебном кабинете начальника Генерального штаба генерала Н. Н. Янушкевича.
После тщательного обсуждения собравшиеся пришли к выводу, что «ввиду малого вероятия избежать войны с Германией необходимо своевременно всячески подготовиться к таковой, а потому нельзя рисковать задержать общую мобилизацию впоследствии путем выполнения ныне мобилизации частной».
О состоявшемся решении Сазонов немедленно информировал Париж и Лондон.
В телеграмме русскому послу в Англии А. П. Извольскому он прямо указывал, что в создавшейся ситуации остается только ускорить наше вооружение и считаться с вероятной неизбежностью войны.
Решение совещания было доложено по телефону царю, и он дал свое согласие на отдачу соответствующих распоряжений.
Около 12 часов дня 29 июля Н. Н. Янушкевич вручил начальнику мобилизационного отдела генералу С. К. Добророльскому подписанный царем указ об общей мобилизации, первым днем которой предполагалось 30 июля.
До опубликования царского указа необходимо было утвердить его в Сенате, но еще раньше нужно было собрать подписи военного, морского министров и министра внутренних дел под телеграммой, отправляемой по закону командующим войсками округов, генерал-губернаторам и губернаторам.
Известие о мобилизации вызвало неоднозначную реакцию среди первых лиц государства.
Морской министр, адмирал И. К. Григорович, не поверил Добророльскому.
— Да какая еще может быть война с Германией, — изумленно воскликнул он, — если наш флот не в состоянии сражаться с немецким?
Он позвонил военному министру В. А. Сухомлинову и попросил подтвердить необходимость своей подписи и поставил ее, только получив утвердительный ответ.
Не менее Григоровича был озабочен известием о мобилизации и министр внутренних дел Н. А. Маклаков.
— Война у нас, в народных глубинах, — заявил он Добророльскому, — не может быть популярна, и идеи революции народу понятнее, нежели победа над немцем. Но от рока не уйти…
Министр перекрестился и… подписал телеграмму.
Собрав надлежащие подписи, начальник мобилизационного отдела отправился на главный телеграф Петербурга.
Главный начальник почт был уже предупрежден об отправке депеши чрезвычайной важности.
«Огромный зал Петербургского центрального телеграфа с несколькими десятками аппаратов, — вспоминал Добророльский, — готовился принять мобилизационную телеграмму, но в этот момент, в половине десятого вечера, меня приглашает к телефону генерал Янушкевич и приказывает задержать телеграмму до прибытия ко мне капитана Генерального штаба Туган-Барановского…