Входит он и докладывает, что гонялся за мною по городу, дабы передать мне высочайшее повеление не отправлять телеграммы об общей мобилизации.
Последняя отменена, и высочайше поведено взамен произвести частную по заготовленным ранее соображениям».
Почему Николай II отменил свой указ об общей мобилизации?
Все дело было в том, что в половине седьмого вечера 29 июля царь получил телеграмму Вильгельма II.
«Я, — писал кайзер, — получил твою телеграмму и разделяю твоё желание установить мир. Но, как я сообщил тебе в своей первой телеграмме, я не могу считать действия Австрии против Сербии „бесчестною“ войною.
Австрия на собственном опыте знает, что сербским обещаниям на бумаге совершенно нельзя верить.
Я разумею так, что действия австрийцев следует оценивать, как стремление получить полную гарантию того, что сербские обещания станут реальными фактами.
Это моё суждение основывается на утверждении австрийского кабинета о том, что Австрия не желает каких бы то ни было территориальных завоеваний за счёт сербских земель.
Потому я полагаю, что Россия вполне могла бы остаться наблюдателем австро-сербского конфликта и не втягивать Европу в самую ужасную войну, которую она когда-либо видела.
Думаю, что полное взаимопонимание между твоим Правительством и Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал тебе, моё Правительство прилагает усилия, чтобы этому поспособствовать.
Конечно, военные меры со стороны России в Австрии были бы расценены как бедствие, которого мы оба хотим избежать, а также они подвергли бы риску моё положение посредника, которое я с готовностью принял после твоего воззвания к моей дружбе и помощи».
Под воздействием этой телеграммы обрадованный Николай II приказал В. А. Сухомлинову отменить общую мобилизацию и объявить только частную, заявив, что берет всю ответственность на себя.
Затем отбил ответ кайзеру.
«Спасибо за твою примирительную и дружественную телеграмму, — писал он. — В то же время официальное сообщение, представленное сегодня твоим послом моему министру, носило совершенно иной оттенок.
Прошу тебя объяснить это различие! Было бы правильным поручить решение австро-сербской проблемы Гаагской конференции. Верю в твою мудрость и дружбу».
Как того и следовало оржидать, эти полные миролюбия и благородной доверчивости слова не вызвали никакого отклика.
Более того, царственная особа, которой считал себя Вильгельм II, опустилась до того, что написала полях телеграммы русского императора отвратительную фразу, заимствованную из рыночного жаргона.
Да, всякая мысль о посредничестве считалась в Вене, а поэтому и в Берлине, крамольной, поскольку посредничество могло разрушить планы австрийской политики и с ними вместе и надежды, возлагавшиеся на них.