Естественно, что уже зная о редчайшем даровании Карлоса Кляйбера, мы ожидали, несмотря на описанные волнующие ощущения от каждого исполнения этой оперы, чего-то почти сверхъестественного. И мы не ошиблись в своих ожиданиях.
Как истинно великий артист, Кляйбер ничего не придумывал ради оригинальности, ни в чём не шёл против текста и нюансов партитуры. Просто он умел сделать музыку, следуя всем авторским указаниям такой, как будто мы до него с этой оперой вообще не встречались! И ведь это происходило после пяти лет исполнения «Богемы» с таким выдающимся дирижёром XX века, как Джеймс Левайн!
Вспоминая те дни, невозможно не упомянуть о хамски-безграмотном критике, написавшим в неразборчивой «Нью-Йорк Таймc» такие слова: «Заслуживает Кляйбер свою репутацию или нет, но он знает, как дирижировать оперой» (The Opera: Pavarotti and Freni in «La Boheme» By DONALD HENAHAN) Published: January 24, 1988) Констатация этого факта критиком «впечатляет» даже сегодня. Правда, он всё же написал в начале своей заметки:
«Ещё до того, как 57-летний германский музыкант поднял свою палочку, он был удостоен такой овации, которой не удостаиваются иные дирижёры после своих превосходных выступлений…» «Мистер Кляйбер, несмотря на свою репутацию, имеет славу трудного коллеги, ограничивающего свои появления перед публикой из-за требований дополнительных репетиций…» «Возможно, что в качестве условия принятия приглашения в МЕТ, он был вознаграждён более сильным составом, чем обычно МЕТ предлагает своей публике. Что и было главными ингредиентами блюда, приготовленного в тот вечер – Мирелла Френи и Лучано Паваротти в ролях Мими и Рудольфа. Правда всё это требовало присутствия „главного шефа“ – мистера Кляйбера, как главного составляющего этого события».
Слова критика относительно «вознаграждения» Кляйбера этим составом совершенно не соответствовали реальным фактам. Он, правда, написал слово «возможно». Реальность была такова: 53-летняя Мирелла Френи в значительной степени переросла свой возраст для исполнения этой роли и обычно выступала в других операх Верди и Пуччини, более подходящих для неё в эти годы. Что касается Паваротти, то Кляйбер совершенно очевидно его не любил и испытывал с ним трудности, разрушавшие его художественный замысел (разумеется, Кляйберу немало приходилось работать с Паваротти в 70-е и 80-е годы в Театре «Ла Скала» и других театрах Европы, но трудности музыкального общения с ним отчётливо слышны в видеозаписи «Богемы» из Театра «Скала» в 1979 году). Кляйбер напротив, старался избегать участия Паваротти в своих спектаклях в МЕТ. При своём следующем появлении (с новой постановкой «Травитаты» Франко Дзеффирелли) для роли Альфреда он выбрал Нийла Шикова (Neil Shicoff – знаменитый уже тогда молодой тенор – сын известного американского кантора), в «Отелло» главную роль исполнял Пласидо Доминго, и даже в последней опере и кульминационной точке пребывания Кляйбера в МЕТ – «Кавалер розы» Рихарда Штрауса – для маленькой роли Итальянского тенора после первых двух спектаклей по обоюдному согласию Паваротти был заменён на молодого американского тенора Стэнфорда Олсона, по мнению Кляйбера более серьёзного музыканта, соответствующего этой небольшой роли. (Через несколько лет Олсон часто, даже в последнюю минуту, заменял Паваротти в опере Доницетти «Дочь полка», так как исключительно легко брал верхнее «до», что как ни странно в эти годы иногда становилось проблемой для Паваротти, вероятно из-за ухудшавшегося состояния здоровья.)