* * *
«Музыкальным комиссаром» Всемирной выставки был назначен Пласидо Доминго. Когда мы прилетели в Севилью специальным рейсом в 2 часа ночи, в огромных залах аэропорта нас встречали исполнители фламенко на каждом углу лестниц – танцовщики и певцы фламенко работали без перерыва, пока последний из прибывших не покинул здание аэропорта и не сел в автобус. Такой встречи никто из нас не ожидал, да ещё в 2 часа ночи! Это придумал сам Доминго, чтобы сразу порадовать своих коллег по МЕТ Опере и так сказать ввести их в атмосферу танца и песни Андалусии. Незабываемая встреча!
Совсем рядом с театром находился старый город со всеми достопримечательностями, хотя и Алькасар был тогда на ремонте. Самая высокая башня в городе – Хиральда – бывший минарет, перестроенный в Реконкисту в колокольню – высотой в 104 метра выстоял не одно землетрясение, постигшее город. Гигантский главный собор Севильи поражал своим богатством, грандиозным размером и великолепием. Все внутренние решётки и украшения отделаны золотом. Ни в одном соборе Европы не доводилось видеть такого роскошного художественного оформления. Там же находится гробница Колумба. Одним словом Севилья поражала воображение своей красотой, и необычной атмосферой для Испании – ощущения какой-то лёгкости, хотя там находились едва ли не самые консервативные религиозные институты – монастыри и школы.
Там, в Севилье я встретил своих бывших коллег по Большому театру. Оказалось, что после 1991 года туда приехала группа скрипачей и несколько виолончелистов из Большого театра на постоянную работу в местный симфонический оркестр. То были самые трудные годы в Москве и вообще в России и, конечно, жизнь в Севилье была несравненно легче, чем в Москве. Постепенно к ним стали «подтягиваться» другие родственники – жёны, мужья, дети, внуки! Последние вскоре довольно быстро освоили язык и стали студентами в разных университетах, а позднее резидентами Испании. В один из вечеров мы все встретились в местном ресторане и долго сидели, вспоминая прошлые годы в Большом театре, вперемежку с моими рассказами о Метрополитен-опера, Карлосе Кляйбере, Джимми Левайне, о певцах, скрипачах, пианистах, обо всём увиденном и услышанном за эти годы. Увы, сегодня уже нет моих друзей, живших тогда в Севилье – Александра Грузенберга и его жены Ираиды Бровцыной. Грузенберга я помнил с 1943 года – после возвращения Центральной музыкальной школы из эвакуации в Пензе, а с его женой, как и с ним, мы работали позднее 13 лет в Большом театре. Они были радушными хозяевами в Севилье и часто приглашали нас с Владимиром Барановым к себе домой на обед. Там мы познакомились с мамой Рады Бровцыной – она принадлежала к старинным дворянским домам – русскому и грузинскому. Теперь об этом уже можно было говорить вслух! Александр Грузенберг оставил о себе добрую память в Севилье – он успешно преподавал и многие его ученики завоевали призы на местных и даже европейских конкурсах. Было очень жаль, что он ушёл из жизни в 69 лет – в 1999 году, не дожив и до 70 лет. Умер во сне, как праведник… Его жена пережила его почти на 10 лет. У них остались внуки и один из них отличный скрипач – солист Борис Бровцын, успешно гастролирующий по многим странам мира.