Энтузиазм Альфреда Нобеля в отношении Виктора Рюдберга нетрудно понять, ведь сам он находился в состоянии внутреннего противоборства между разумом и чувством. Рюдбергу удалось объять и то и другое, он показал, что вполне возможно доверять разуму и рационализму, даже выступать против Церкви и религии, не расставаясь при этом с убеждением о духовности, высшем измерении бытия. Для Альфреда Нобеля это стало своего рода попаданием в десятку. Его в меньшей степени, чем остальных, смущал так называемый парадокс Рюдберга – когда человек, который в своей поэзии «заставил Вифлеемскую звезду сиять со всей своей мистической силой», в то же время «сделал более чем кто-либо другой, чтобы убедить шведский народ, что это была самая обычная звезда, вовсе не зажженная Господом»>5.
Альфред Нобель предпочитал писателей, которые несли вдохновляющие идеи, и романы, где больше говорилось о том, какой жизнь должна быть, чем о том, какова она есть. Например, он очень любил истории про людей, отвернувшихся от бездушного материализма и пришедших к пониманию высших ценностей жизни. Тщеславие, жадность и лицемерие – по мнению Альфреда, не было ничего хуже, и не важно, наблюдал ли он эти качества в других или обнаруживал в самом себе. Ему хотелось, чтобы литература клеймила их, желательно с педагогическим пафосом. Современная реалистическая литература, как ему представлялось, лишь воспевала достойный осуждения образ жизни, но не указывала путь к жизни лучшей.
При этом политические симпатии 30-летнего Альфреда были на стороне левых либералов, таких как Рюдберг. Оба презирали лживость верхушки и их привилегии, мечтая свергнуть королевскую власть и поколебать положение дворянства. Жесткие нападки Виктора Рюдберга на духовенство и Церковь должны были прийтись по вкусу Альфреду, судя по его собственным поэтическим опытам того времени.
«Нет, не в переполненных церквях, где пастор проповедует свой бред перед легковерной паствой, зевающей или спящей, человек склонный к задумчивости желает вознести молитву, – писал Альфред Нобель. – Мудрый не ищет в небесах доказательств существования Бога, а обращается к человеку, бесконечно малое вмещает в себя бесконечно великое в мире Мышления»>6.
* * *
Патент на новый рецепт пороха был оформлен на имя Альфреда Нобеля. Это не помешало Иммануилу получить свои 6000 риксдалеров для продолжения опытов с «порохом двойного действия». Король Карл XV намеревался лично присутствовать при испытании пороха Нобеля во время больших военных стрельб в крепости Карлсборг в начале ноября.