Альфред Нобель обсудил с профессором некоторые свои новые медицинские идеи, тот похвалил его за создание фонда в память о матери Андриетты. «Он был тронут и обрадовался, как ребенок, когда я… показал ему, какую невероятную пользу приносит нам его фонд», – рассказал Аксель Кей. В завершение вечера Альфред предложил профессору прокатиться на своих черных русских жеребцах. Он рассказал гостю, что его кони могут пробежать за час целых три мили. «И мы отправились в путь. Было так темно, хоть глаз выколи, но пара превосходных фонарей ярко освещала ближайшие окрестности с их рощами и виллами, и все это пролетало мимо в странном мистическом мерцании, пока мы неслись вперед в темноте. <…> Вскоре я услышал с одной стороны шум моря, а с другой высветились потрясающие скалы, которые почти нависали над нами».
Когда они прощались у отеля, Альфред Нобель рассказал Кею, что упомянул в своем завещании Каролинский институт. Но о премии он ни словом не обмолвился>7.
Вскоре после этого Альфред Нобель получил сообщение, которое только усилило его жажду деятельности. В связи с 300-летием Уппсальского университета философский факультет решил на юбилейных торжествах осенью того же года вручить ему мантию почетного доктора. Альфред, обычно не придававший особого значения орденам и медалям и хранивший большинство своих наград в коробке из-под обуви, на этот раз явно обрадовался. Он выразил свою глубочайшую благодарность за этот «почетнейший», но незаслуженный титул и воспринял это как поощрение к продолжению усилий. «Истинные победы нового времени – победы над грубостью и невежеством – брали свое начало в университетах, и каждый мыслящий человек должен прославлять их вклад. Мне будет приятно сделать это в Уппсале», – написал он в ответном письме>8.
Когда племянник Эмануэль Нобель посетил летом того же года Париж, его потрясло обилие у дядюшки новых, в высшей степени оригинальных идей. После встречи он чувствовал себя опустошенным. По сравнению с Альфредом все остальные казались скучными и узколобыми. Возможно, это касается и его самого?
На его долю выпало попытаться воплотить в жизнь некоторые идеи дяди, в том числе пожертвование Альфредом 10 000 рублей Научно-исследовательскому институту принца Ольденбургского в Санкт-Петербурге. Пожертвование предназначалось на проведение нескольких медицинских экспериментов. Во-первых, он хотел выяснить, нельзя ли осуществить переливание крови у животных, перерезав артерии и подсоединив их напрямую друг к другу. Во-вторых, найти корреляцию между уровнем токсинов в моче и некоторыми заболеваниями, а также инициировать общее исследование функций селезенки. С большой гордостью Альфред ссылался на обнадеживающие отзывы о своих идеях «величайшего в Швеции авторитета в области физиологии» профессора Акселя Кея из Каролинского института. Он очень надеялся, что эти два научных института смогут сотрудничать