Через Хейднера Альфред Нобель уведомил Софи, что с этого момента она должна будет жить на 6000 флоринов в год (примерно полмиллиона крон на сегодняшний день). Софи привыкла тратить в десять раз больше.
Решение о назначении Хейднера выглядело радикальным, однако у Альфреда не оставалось выбора. Адвокату, которого он нанял ранее, хватило ума завести роман с Софи Хесс. А ее транжирство тем временем не прекращалось. Весной и от сестры Софи, и от ее отца поступили тревожные сигналы. Софи как ни в чем не бывало продолжала заказывать дорогие наряды. Все это вело к одному – к полной катастрофе.
Полученное от Альфреда известие задело ее за живое. В тот же день Софи Хесс в отчаянии написала Альфреду, дав понять: если он хочет от нее отделаться, ему придется выложить ей 200 000 флоринов (чуть менее 20 млн крон на сегодняшний день). Кстати, она собирается замуж. «Неслыханная наглость!» – написал Альфред по-немецки на ее письме в верхней части страницы>29. Затем он в сопровождении юного Сульмана отправился в Швецию.
Рагнар Сульман получал от своей работы все больше удовлетворения. Как и предупреждал его Альфред, ему пришлось научиться думать. Правда, на него постоянно сваливалось такое количество дел, что голова шла кругом. С самого начала ему сообщили, что работа будет разнообразной и покрывать различные области: химию, физику, электричество, медицину и «бог знает что еще». Но такого он все же не ожидал. В Сан-Ремо ему приходилось экспериментировать с каучуком, кожзаменителем, сплавами металлов, «двойными пушками», беззвучными ружьями и разнообразными снарядами, причем в таких количествах, что соседская семья Росси пожаловалась в полицию, заявив об опасности для всей округи. Во время краткого визита в Швецию ему пришлось заглянуть к профессору Кею в Каролинский институт и забрать анализы мочи пациентов, страдающих лихорадкой, почечной недостаточностью и сифилисом, – чтобы измерить «уровень токсинов».
Приходилось бросаться из крайности в крайность, однако Рагнар оказался далеко не единственным, кого Альфред Нобель постоянно загружал работой. В Стокгольме Вильхельм Унге продолжал работать над «летающими торпедами», в Париже шведский мастер по производству инструментов получил от Альфреда задание усовершенствовать последнее изобретение Томаса Алвы Эдисона – фонограф. Альфред считал, что слой политуры на валике улучшил бы качество звука, и заказал аппарат в компании Эдисона>30.
В Швеции распространилась слава об Альфреде Нобеле как о «венчурном инвесторе», говоря современным языком. В конце лета 1894 года он на несколько дней приехал в Стокгольм и принимал в Гранд-отеле предпринимателей и изобретателей, жаждущих встречи с ним. Как раз во время такой встречи он познакомился с юными братьями Биргером и Фредриком Юнгстрёмами. Фредрик, которому было всего 19 лет, запомнил эту встречу на всю жизнь. Альфред Нобель сидел за столом для завтрака, когда братья сменили напряженного господина в строгом рединготе. Фредрик покраснел, сожалея о том, что надел пиджак из льняной ткани, жесткий белый воротник и шорты. Он был похож на лорда Байрона! Однако волновался он напрасно.