«Там сидел маленький непритязательный человек, окруженный позолоченной мебелью, а перед ним стоял, склонившись в учтивом поклоне, лакей, подавая ему на серебряном подносе яйцо всмятку и пару тостов», – пишет Фредрик Юнгстрём в своих воспоминаниях.
Альфред Нобель поднял глаза от тарелки и оглядел 19-летнего Фредрика с головы до ног. «Какой у господина инженера симпатичный костюм! Где можно заказать такой?» Фредрик расслабился. «Этими словами и любезной понимающей улыбкой он навсегда завоевал мое сердце».
Встреча стала началом многообещающего сотрудничества. Братья Юнгстрём поймали новую волну увлечения велосипедами и среди прочего сконструировали трехколесный велосипед с пассажирским сиденьем или местом для багажа спереди, они назвали его Svea-velocipeden. Альфред Нобель выслушал их с большим интересом и пообещал свою поддержку. Хотя сам он ездить на велосипеде так и не научился>31.
Согласие и взаимопонимание, подобные тем, что возникли между Альфредом и братьями Юнгстрём, до сих пор не наладились между ним и Рагнаром Сульманом. Часто Альфред старался дать понять молодому помощнику, как высоко его ценит. Когда в начале сентября 1894 года Рагнар женился на своей Рагнхильде, Альфред послал поздравительную телеграмму со словами «коллеге и другу» и в качестве подарка новобрачным удвоил жалованье Рагнара. «Надеюсь, что в будущем вы всегда найдете меня готовым признать заслуги других», – писал он в сопроводительном письме. В другой раз Альфред сказал: «…если человек такого душевного здоровья, как господин Сульман, пожелает удостоить меня своей дружбы, я с радостью приму этот дар и буду очень благодарен за это». Перед другими Альфред Нобель называл Рагнара «одним из своих немногочисленных любимцев» и со временем дал ему понять, что воспринимает его «примерно так же, как молодого родственника»>32.
Отношение Рагнара к Нобелю оставалось неоднозначным. Работа его увлекала, однако ему было исключительно трудно «считывать» Альфреда. После процесса в Лондоне его начальник стал почти маниакально подозрительным и мог иногда обвинить Рагнара в утечке информации. Рагнара выбивало из колеи, насколько нервно и раздраженно реагировал Альфред в тех случаях, когда Рагнар не сразу понимал суть его новой идеи. Иногда в письмах Рагнар описывал их отношения как «невыносимые», как бы внимательно и заботливо ни вел себя его начальник в остальном. В следующий момент он проникался глубочайшим почтением к нему.
Кроме того, Рагнар не мог избавиться от ощущения, что Альфред считает его «застегнутым на все пуговицы». Отдельные комментарии наводили на мысль, что его начальник – «жизнелюб в худшем смысле этого слова (как это возможно только во Франции)». Пожалуй, слухи оказались сильно преувеличенными, однако Рагнар чувствовал, что в этом вопросе не может поддержать беседу