Вильхельм Унге продолжал работать над своими летающими снарядами, однако получил теперь и новое задание – разработать бронированный лист, гораздо толще существующих. Если кто-либо интересовался, у Альфреда был наготове ответ, который понравился бы Берте фон Зутнер: «Хотя я склонен ко всему новому, я питаю, однако же, глубокую симпатию к толстой броне, ибо чем больше суммы, которые будут выброшены на ветер в приступе безумия, тем скорее нам удастся покончить с самым тяжким преступлением под названием “война”».
Прежние наблюдения Альфреда за инерцией зрительного восприятия добавили работы и Лидбеку, и Унге, и Сульману. Прочтя где-то, что изображение всегда задерживается на сетчатке на десятую долю секунды, Альфред решил, что этот феномен можно использовать. Его идея заключалась в том, чтобы «многократно увеличить эффект света, заставив ламповые зеркала вращаться со скоростью более десяти оборотов в секунду» и тем самым создать «прибор для экономии света»>53.
Что уж удивляться, что у Рагнара Сульмана голова шла кругом.
Летом 1895-го Альфред предложил своему юному любимцу свободно выбрать место работы – в Италии или в Швеции. Когда Сульман выбрал Бофорс, Альфред назначил его начальником лаборатории, или старшим, как тогда говорили. Рагнар и Рагнхильда перебрались в Вермланд, и Альфреду выпала возможность познакомиться с женой-норвежкой своего сотрудника. Он попросил Рагнхильду посоветовать ему, какие книги норвежских писателей следовало бы закупить для библиотеки в Бьёркборне. Рагнхильда назвала Бьёрнсона. Совет упал на благодатную почву. «Передай своей жене, что я влюбился – не в самого Бьёрнсона, но в его произведения», – писал Альфред Сульману в следующем году во время поездки>54.
Похоже, Альфред Нобель чувствовал себя в Бофорсе как дома и проводил в Швеции необычайно много времени. Однако с сотрудниками он держался исключительно сдержанно. Альфред был не из тех, кто ходит днями по цехам, беседуя с рабочими. Он отправлялся туда по воскресеньям, когда его никто не видел. Как будто он их стесняется, заметил как-то Рагнар Сульман. Однажды в воскресенье он уговорил Альфреда пойти с ним в церковь. Рагнара удивило, что его начальник принес с собой личный сборник псалмов, который открыл и внимательно изучал во время службы. Потом Рагнар обнаружил, что под обложкой «сборника псалмов» скрывалась маленькая книжка Вольтера. «В церкви все оказалось совсем не так долго, как я боялся», – сказал Альфред Нобель>55.
То, что Альфред собирается обосноваться в Бофорсе, стало ясно в июне, когда он написал Эмануэлю в Петербург, попросив заказать трех дорогих орловских рысаков. Эмануэль подошел к просьбе со всей серьезностью. Он выбрал двух черных для экипажа и одного серого для пролетки и лично поездил на них, прежде чем отправить Альфреду. Лошадей, которых Эмануэль нашел «спокойными, разумными и небоязливыми», звали по-русски Воевода, Ворон и Витя. Может быть, Альфред желает себе небольшой русский экипаж с откидным верхом? В Петербурге такие как раз вошли в моду.