Почти десять лет Нобель и Огарев вместе управляли своим предприятием. Один из коллег Огарева охарактеризовал его как «человека доброго и приятного», подчеркивая, однако, что с Николаем Александровичем надо держать ухо востро: «…играй как с медведем, всё ничего, всё ничего, а как вдруг озлится да ни с того ни с сего и тяпнет»>7.
Младшие Нобели покинули Швецию в тот год, когда появились народные школы. Швеция и ранее была известна тем, что там даже самые бедные крестьяне обычно умели читать и писать. В России наблюдалась обратная ситуация. Кто-то подсчитал, что в начале 1840-х годов лишь один из сорока взрослых жителей России знал грамоту настолько, чтобы уметь прочесть стихи великого Пушкина хотя бы по слогам. В тот год, когда Альфред Нобель прибыл в Санкт-Петербург, только 200 000 российских детей обучались в школах – и это в стране с населением более чем в 60 млн. Разрыв в образовательном уровне между городом и деревней оставался огромным.
В Петербурге существовала шведская церковная школа. Ее организовали при церкви Св. Екатерины, среди паствы которой доминировали шведы из Финляндии, мощным потоком хлынувшие в столицу. В предшествовавшие годы деятельность школы сильно расширилась. Она даже получала финансовую поддержку от императора – с условием, что детей, помимо шведского языка, будут обучать русскому, немецкому, каллиграфии, арифметике и религии.
Неизвестно, посещали ли Людвиг и Альфред шведскую церковную школу, возможно, временно, в ожидании старшего брата. Всю весну 13-летний Роберт пересекал Северное море на бриге Astrea и воссоединился с семьей в Санкт-Петербурге только в июне. К этому моменту Андриетта уже была на четвертом месяце беременности. В конце октября у Нобелей родился долгожданный младший брат их трех сыновей. Последышу дали имя Эмиль Оскар>8.
Теперь Иммануил Нобель был человеком состоятельным и мог обеспечить своим старшим сыновьям домашнего учителя. Из его письма домой в Швецию мы узнаем, что именно так в конце концов решился вопрос с их обучением. Традиционно для этого нанимали студентов университета, однако семья Нобель искала учителя со знанием шведского языка. Выбор пал на Ларса Бенедикта Сантессона. Сын судовладельца, юрист лет пятидесяти с небольшим, он когда-то работал при шведском дворе, но потом, просадив все свое состояние в азартных играх, сбежал от долгов в Россию.
Сантессон, проживший в Петербурге четверть века, кормился за счет преподавания языков в кадетском училище. О нем говорили, что он «человек со светлым умом и большой чиновничьей сметливостью». Его частные ученики со временем отлично освоили русский язык, хотя от акцента избавиться так и не смогли, даже Людвиг, который остался в России на всю жизнь. Во взрослом возрасте Альфред, похоже, избегал русского языка, если судить по его обширной переписке, обычно он писал на шведском, английском, французском или немецком